Стихотворения и поэмы - [39]

Какой сиял он радостью смиренной,

В небесные чертоги устремлен!

Какой дышал он верой неизменной,

Когда смотрел в далекий небосклон!

Смирив себя молитвой и постами,

Он все страданья плотские постиг,

Но дух его, испытанный трудами,

Воистину был светел и велик.

6

И услыхал господь его моленья,

И дал ему избыток дивных сил,

И символ своего благоволенья

Страдающему иноку явил.

В пустынной келье малое оконце

Пробито было посредине скал,

Чтоб днем туда заглядывало солнце

И свет луны во мраке долетал.

Когда, в одежды светлые одето,

Светило поднималось ото сна,

Наклонный луч дымящегося света

К ногам монаха падал из окна.

И брал монах молитвенник смиренный,

И возлагал на луч перед собой,

И в час молитвы этот луч нетленный

Держал его, как дивный аналой.

Так проходили годы и недели,

Так соблюдал отшельник свой устав,

И чистоту души своей на деле

Он мог проверить, чудо испытав.

7

Вечернею молитвой истомленный,

Стоял он раз у края ледника.

Туманных гор шатер темно-зеленый

Манил его и звал издалека.

Еще, сверкая, солнце не успело

Уйти из глаз, и в золоте огней

Оно, припав к вершине, пламенело,

Как колесо, скатившееся к ней.

Гигантский уголь тлел перед очами,

И запад был охвачен багрецом,

И облако, пронзенное лучами,

Переливалось перед чернецом.

И понял он мгновенное обличье

В природе существующих начал,

И дивный образ божьего величья,

Весь потрясенный, в солнце различал.

И вдруг оно померкло, и свирепо

Дохнул в пещеру ветер ледяной,

И, закрывая солнечное небо,

Громада туч повисла над землей.

8

Громада туч повисла над землею,

Как будто в небе встретилась с врагом,

И, молнией сверкнув над головою,

Обрушила на землю первый гром.

И вздрогнула вселенная от страха,

И тяжкий мрак упал на листья трав,

И грянул град, перед лицом монаха

По ледяной скале зарокотав.

И этот град, и молнии сверканье,

И этот грохот яростных громов,

И облаков безумное метанье,

И злобное дыхание ветров —

Всё это вдруг смешалось воедино

И разразилось, словно божий гнев,

Который небо свергло на долины,

Людского беззаконья не стерпев.

И удалился инок потрясенный,

И пред иконой матери святой

Молил ее, коленопреклоненный,

Вернуть земле утраченный покой.

9

И вдруг, когда всё небо раскололось

И молния ударила из мглы,

Монах услышал чей-то робкий голос,

Зовущий у подножия скалы.

Монах взглянул в ущелие — и что же?

За звенья цепи ухватясь рукой,

Какой-то путник звал его… О боже,

Как очутился он перед скалой?

Коль вправду был он сыном человека,

Что привело несчастного сюда,

Когда под кровлю своего ночлега,

Дрожа от страха, прячутся стада?

«Ты человек иль демон преисподней?» —

Спросил монах и услыхал ответ:

«Я — человек по милости господней,

Спаси меня, святой анахорет!

Я — человек, но свод небес расколот,

Холодный ливень хлещет всё сильней.

Что ж медлишь ты? Меня измучил холод,

Дай мне приют под кровлею твоей!»

10

«Ты прав, пришлец! Священная обитель

Спасет тебя, коль ты не злобный тать.

Но если ты — лукавый соблазнитель,—

Знать, сам господь желает испытать

Монаха грешного… Да будет с нами

Его святая воля! Ухватись

За эту цепь и, встав в звено ногами,

Как по ступеням, кверху поднимись».

И вот из бездны пропасти пустынной

Поднялся путник, слаб и изнурен,

И сам монах, склоняясь над стремниной,

Помог ему… Но кто же, кто же он?

Не рассмотрев пришельца на пороге,

Монах сказал: «Иди за мной вослед!

Кто б ни был ты, забудь свои тревоги:

Здесь божий дом, и он спасет от бед».

И он повел пришельца за собою,

И в келье был всё тот же черный мрак,

И только уголь, тлея под золою,

Неверным светом освещал очаг.

11

И думал схимник: «Если матерь божья

Его ко мне впустила на ночлег, —

Как видно, он не осквернился ложью,

Когда предстал сюда как человек».

А гость его, не проронив ни слова,

Присел к огню и уголья раздул,

И, весь дрожа от холода ночного,

Над очагом ладони протянул.

«Какая ночь! — промолвил посетитель. —

Как свищет ветер над твоей скалой!..»

И задрожал, как лист, пустынножитель,

Девичий голос слыша пред собой.

Ужель судьба послала испытанье?

Ужель явилась женщина к нему?

Ужель она, смутив его сознанье,

Повергнет душу в пагубную тьму?

Ужели бог судил ему сегодня

Все искушенья плоти побороть?

Так пусть же воля сбудется господня

И да молчит бунтующая плоть!

12

«Святой отец, хоть малую вязанку

Дай хвороста! Хоть несколько полен!

Я завтра утром встану спозаранку

И сколько хочешь принесу взамен!»

И вот монах дрожащими руками

Принес ей дров, и пламя очага

Вдруг вспыхнуло у них перед глазами

И озарило келью бедняка.

И перед взором схимника святого,

Презревшего житейские мечты,

Под сводами божественного крова

Явилась дева чудной красоты!

Без ложного смущения и страха

Она сидела около огня

И пристально смотрела на монаха,

Как лань лесная, шею наклоня.

И жар очей прекрасного созданья

Был так неистов, так неукротим,

Что даже пламя, вспыхнув на прощанье,

Бледнело, угасая, перед ним.

13

Когда б любовь явиться пожелала

В наш бедный мир, наверно, и она

О красоте иной бы не мечтала,

В девических чертах воплощена!

Кто б мог сказать, что спорить с красотою

Не в силах был чудесной девы нрав?

Пред нею зависть стала бы немою,

Несовершенных черт не отыскав!

Кто б устоял пред этими очами,

Пред этим ликом, сладостным, как сон,

Пред этими волшебными устами,

Где поцелуй любви напечатлен?