Стихотворения и поэмы - [26]

Но мне разреши сказать.

Всё засеянное мной

Ты велел пройти бороной,

И сухие эти бугры

Поливать мне моей слезой.

Потом, кровью пришлось растить

Мне посеянный в поле злак,

А когда всколосилась рожь,

Мне пришлось убирать сорняк.

Жатву снял я, связал снопы

И остался сам с сорняком.

А чтоб поровну всё делить,

И не думаешь ты о том.

Разум! Истина та стара:

Не внушишь тебе путь добра!»

1886

65. Вопросы-ответы. Перевод В. Шефнера

ВОПРОС

Ты прекрасна, родная моя страна,

Лучше края в мире не знаю я, —

Но чем больше красу твою познаю,

Тем сильнее душой страдаю я.

На тебя глядеть — не насытить взор,

Не насытить слух, тебя слушая,—

Отчего ж, скажи, возлюбив тебя,

Истерзал и сердце, и душу я?

Ты всевышним богато одарена,

Ты венец его мироздания,—

Но чем больше вижу я благ твоих,

Тем больнее мои страдания.

Ты любому на помощь придешь в беде,

Не откажешь в своем обилии, —

Почему ж, чем богаче ты и щедрей,

Тем грустнее мне и тоскливее?

Отчего, страна родная моя,

Я томлюсь под твоими звездами?

Почему умирает моя душа

Там, где всё для радости создано?

ОТВЕТ

Да, я — рай!.. Но что вы творите в нем!..

Сын мой слабый, не зря терзаюсь я…

Вы свой рай превратили в кромешный ад,

Отравили враждой и завистью!..

Я могла бы стать царством вечной любви,—

Но, увы, лишена благодати я:

Вы грызете друг друга в райской тени,

Изрыгая брань и проклятия!..

Я щедра!.. Но горе сынам моим, —

Не хотите вы жить по-доброму;

Вы святое святых осквернили грехом,

И добро вашей злобой попрано!

Накормить-напоить я вас всех могу —

Вы ж друг друга едите поедом…

Сколько вами, отвергшими кладезь мой,

Братской крови выпито, пролито!

Виноградник пышный и райский луг

Обратятся в пустошь бесплодную,

Коль святой росой их не окропит

Сердце чистое, благородное.

1894

ПОЭМЫ

66. Видение. Перевод Н. Заболоцкого

Посвящается Ив. Полторацкому и Илье Цинамдзгвришвили

…Когда под старость сохнет роза, увядая,

Вместо этой старой розы расцветает молодая.

Шота Руставели

1

Зажглось над миром дивное светило

И, разогнав остатки темноты,

Величественным светом озарило

Кавказских гор высокие хребты.

И в этот миг, над горною грядою

Блистая белоснежной головой,

В пространстве между небом и землею

Возник Казбек, суровый и немой.

В начале дней из недр земного лона

Его взметнули сонмы адских сил,

Но, разорвав главой полнебосклона,

Он изнемог и в воздухе застыл.

И вот — гигантским ледяным кристаллом

Его глава под солнцем замерла,

И в дольний мир глядят, грозя обвалом,

Его снегов тяжелые крыла.

Как будто ждет он лишь трубы господней,

Чтоб в Судный день низринуться с высот

И самому погибнуть в преисподней,

И погубить с собою весь народ.

2

Но это утро было так прекрасно,

Так радостно струились волны рек,

Что даже полный ярости опасной

Смирился очарованный Казбек.

Небесному спокойствию внимая,

Безмолвная покоилась земля,

И небеса от края и до края

Свой дивный свет струили на поля.

Лишь разум мой, испытанный судьбою,

Не обольщался этой тишиной.

«Не верь, — шептал он, — счастью и покою:

Лгут небеса, лукавит мир земной.

Не в первый раз на этот мир злосчастный

Блаженная нисходит тишина,

Но никогда судьбы его ужасной

Не изменяла к лучшему она.

Всё это ложь, что видишь ты сегодня.

Мир негодует, бедствуя давно.

Поистине, проклятие господне

В безмолвии его заключено!»

3

Но прелесть утра все мои сомненья

Развеяла во мне, и наконец

Душа моя познала утешенье

В надежде, животворной для сердец.

Проникнутый блаженным упованьем,

Я погрузился в сладостный покой,

И сердце, истомленное страданьем,

Любовью озарилось неземной.

Могучей верой в мировое благо

Опять душа наполнилась моя,

И спала с глаз моих завеса мрака,

И слух воскрес для звуков бытия.

И дивные предстали мне виденья,

Исполненные мудрости, и в них

Таинственное было обольщенье

Для сокровенных помыслов людских.

4

На высоте Казбека отдаленной,

Сверкая белоснежной сединой,

Чудесный старец, в думу погруженный,

В тот ранний час предстал передо мной.

Глаза рукой от солнца заслоняя,

Смотрел он вдаль, где у подножья скал

Могучий Терек, волны погоняя,

Как злобный лев, метался и стонал.

Прислушиваясь к яростному вою

Мятежного питомца своего,

Громада гор стояла над водою

И повторяла возгласы его.

И путник, пробираясь по теснине,

Дрожал от страха, и зеленый лес

Шумел вдали, и посреди долины

Текла Арагва, полная чудес.

5

Люблю тебя, Арагва! Ты была

Свидетельницей доблести грузинской.

В былые дни страна моя цвела

У вод твоих красою исполинской.

Давным-давно, во мраке прошлых дней,

Ты видела расцвет страны моей

И колыбель отцов моих качала…

И чудится — от самого начала

Предания страны моей родной

Сокрыла ты холодною волной.

Там, где твои бушующие воды

Приемлет осторожная Кура,—

Там бой кипел, там спорили народы

И кровь лилась с утра и до утра.

Поистине родной грузинской кровью

Здесь орошен земли моей оплот.

О, сколько раз с печалью и любовью

Смотрел я в глубь прозрачных этих вод!

Что я искал? Забытое былое?

Погибшее отечество святое?

Не знаю я… Но кровь далеких дней

Дымилась над отчизною моей.

6

Но ни леса, ни горы, ни долины,

Ни залитый сияньем небосклон

Не привлекали старца, и с вершины

Не их красою любовался он.

Он вдаль глядел. От края и до края

В многообразном шуме бытия,

Как некая жемчужина живая,

Пред ним лежала Грузия моя.

И он смотрел, как дивный небожитель…