Стихотворения и поэмы - [16]
В статье «У себя дома» Антокольский писал: «Минуя пятидесятые и шестидесятые годы, как время относительной нормы, минуя написанные тогда вещи, даже очень важную книжку „Четвертое измерение“, я хочу сказать о важнейшем и в жизни и в поэзии, то есть вспомнить только одну поэму — „Зоя Бажанова“»[50].
Написав и напечатав эту поэму, Антокольский не мог расстаться с тем, что столько лет наполняло и освещало его жизнь. «Но как же о тебе могу забыть я, Когда все дни и ночи, все событья Глядят, глядят, глядят в твои глаза!» — это строки из стихотворного цикла «После поэмы», Антокольский работал над ним весь 1969 год. Не писать о Зое он не мог. Книга «Ночной смотр» (1974) открывается тремя стихотворениями, в каждом из которых так или иначе поминается ушедшая. Новые стихи о Зое Бажановой вошли и в последнюю книгу Антокольского — «Конец века» (1977). Незаживающая рана кровоточит в стихотворениях «Кладовая», «Только ритм», «Последнее прибежище» — подобной трагической силы Антокольский достигал, пожалуй, только в «Сыне».
Долго жить в атмосфере такого отчаяния попросту невозможно. В одном из стихотворений, вошедших в цикл «После поэмы», есть такие строки;
К великой чести старого поэта должно сказать, что он «выдержал удар И не задохся в душной скорби». Труд его продолжал спориться, да еще как!
Выше уже говорилось, что на протяжении многих лет Антокольский в своем творчестве тяготел к трагическому в жизни и искусстве. За последние годы его работы это тяготение приобрело новую окраску. Оно все чаще выражалось в обращении к сказочному.
Вообще говоря, сказка давно влекла к себе Антокольского. Достаточно вспомнить его раннюю драматургию: «Куклу инфанты» (это ее цитирует в своей «Повести о Сонечке» М. Цветаева: «Инфанта, знай: я на любой костер готов взойти, Лишь только бы мне знать, Что будут на меня глядеть твои глаза…»), «Обручение во сне», «Пожар в театре». В сущности, в том же ряду и знаменитая «Баллада о чудном мгновении». В этом смысле не только не случайна, а глубоко закономерна и единственная книга прозы Антокольского — «Сказки времени» (1971).
В статье «Образ времени в поэзии» — она открывает «Путевой журнал писателя» — Антокольский писал: «На что был учен, трезв, осторожен лучший русский историк Василий Осипович Ключевский, но ведь и он обмолвился крылато: „Сказка бродит по всей нашей истории“» [51]. Бродила она с некоторых пор и по всему творчеству Антокольского.
Это подтверждается книгой «Ночной смотр». В ней есть раздел, так и озаглавленный: «Сказки». В него входят «Похищение Европы», «Калиостро», «Манон Леско». В одном из них содержатся строки, мимо которых нельзя пройти, настолько они характерны для Антокольского семидесятых годов:
(«Калиостро»)
«Весь мир воображеньем опоясан» — эти слова выражают то юношески свежее, острое, если хотите, романтическое ощущение заново возникшего и разросшегося мира, которое было характерно для Антокольского в последние годы его жизни.
В книгу включена поэма «Кубок Большого Орла», куда, кстати сказать, перекочевал эпиграф из Ключевского (он был предпослан также полной трагизма поэме «Княжна Тараканова» — о горестной судьбе таинственной авантюристки, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и графа Разумовского, за внучку Петра, за сестру Пугачева). Поэт как бы заранее предупреждает, что нам предстоит встреча со сказкой.
Однако поначалу ничто не предвещает этой встречи. «Здесь шла история России, Шла, как могла, — вразброд, навзрыд» — такими словами начинает поэт свое неторопливое повествование, охватывающее и путь из Варяг в Греки, и дружину Святослава, и литовца Витовта, и Ивана Третьего, и Ивана Четвертого, прозванного Грозным, и Тушинского вора. С особым подъемом написаны главы о Петре. Для автора поэмы жизнь Петра — один из узловых, решающих этапов русской истории. Петр — один из тех ее героев, которыми всегда было особенно поглощено его воображение.
Предпринятый поэтом широкий исторический обзор внезапно прерывается фантастической сценой «Всешутейшее действо». Мы попадаем в 1700 год. К шведскому королю, юному Карлу XII, в палатку под Нарвой является… репортер «Ньюс Геральд», юноша XX века в «помятом пиджаке и узких брюках». Вскоре Карл превращается в свой бронзовый памятник на одной из площадей современного Стокгольма. Действие неожиданно переносится на берега Невы, в Эрмитаж, где Восковая Персона становится живым Петром. Возникает некое чучело, именующее себя Хроносом. В конце концов оно оказывается… автором поэмы. Так извилистыми путями поэтической фантастики Антокольский вновь и вновь приходит к своим постоянным размышлениям о времени, подтверждает прочно установившуюся за ним репутацию поэта истории.
Сборник стихотворений классика французской литературы Шарля Бодлера, яркого представителя Франции 20—70-х годов XIX века. Бодлером и сейчас одни будут увлечены, другие возмущены. Это значит, что его произведения до сих пор актуальны.
Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его. Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона.
Существует Париж Бальзака, Хемингуэя и Генри Миллера… Бодлеровский Париж — таинственный и сумрачный, полуреальный и полумистический, в зыбких очертаниях тревожного сна или наркотического бреда, куда, однако, тянет возвращаться снова и снова.«Парижский сплин» великого французского поэта — классичесский образец жанра стихотворений в прозе.Эксклюзивный перевод Татьяны Источниковой превратит ваше чтение в истинное Наслаждение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Всегда сваливай свою вину на любимую собачку или кошку, на обезьяну, попугая, или на ребенка, или на того слугу, которого недавно прогнали, — таким образом, ты оправдаешься, никому не причинив вреда, и избавишь хозяина или хозяйку от неприятной обязанности тебя бранить». Джонатан Свифт «Как только могилу засыплют, поверху следует посеять желудей, дабы впоследствии место не было бы покрыто растительностью, внешний вид леса ничем не нарушен, а малейшие следы моей могилы исчезли бы с лица земли — как, льщу себя надеждой, сотрется из памяти людской и само воспоминание о моей персоне». Из завещания Д.-А.-Ф.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В. Ф. Раевский (1795–1872) — один из видных зачинателей декабристской поэзии, стихи которого проникнуты духом непримиримой вражды к самодержавному деспотизму и крепостническому рабству. В стихах Раевского отчетливо отразились основные этапы его жизненного пути: участие в Отечественной войне 1812 г., разработка и пропаганда декабристских взглядов, тюремное заключение, ссылка. Лучшие стихотворения поэта интересны своим суровым гражданским лиризмом, своеобразной энергией и силой выражения, о чем в 1822 г.
В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.
Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)
В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.