Стихотворения и поэмы - [31]

Под фонарем летят во тьму…

Кварталы пусты. Дождь косой там

Объемлет дух и льнет к нему.

Наутро снова долг страданий,

Приказы, гомон, труд, тоска,

И с каждым днем быстрей, туманней

Ревущий темп маховика.

Не в цехе, не у пестрой рампы —

Хоть в тишине полночных книг

Найти себя у мирной лампы,

Из круга вырваться на миг.

Смежив ресницы, в ритме строгом,

Изгнав усталость, робость, страх,

Длить битву с Человекобогом

В последних – в творческих мирах!..

Космос разверз свое вечное диво.

Слава тебе, материнская Ночь!

Вам, лучезарные, с белыми гривами,

Кони стиха, уносящие прочь!

Внемлем!

                зажглась золотая Капелла!

Вонмем!

              звенит голубой Альтаир!

Узы расторгнуты. Сердце запело,

Голос вливая в ликующий клир.

Слышу дыханье иного собора,

Лестницу невоплощаемых братств,

Брезжущую для духовного взора

И недоступную для святотатств;

Чую звучанье служений всемирных,

Молнией их рассекающий свет,

Где единятся в акафистах лирных

Духи народов и души планет;

Где воскуряется строго и прямо

Белым столпом над морями стихий

Млечное облако – дым фимиама

В звездных кадильницах иерархи́й…

Чую звучанье нездешних содружеств,

Гром колесниц, затмевающих ум, —

Благоговенье, и трепет, и ужас,

Радость, вторгающуюся, как самум!..

Властное днем наважденье господства

Дух в созерцаньи разъял и отверг.

Отче. Прости, если угль первородства

В сердце под пеплом вседневности мерк.

Что пред Тобой письмена и законы

Всех человеческих царств и громад?

Только в Твое необъятное лоно

Дух возвратится, как сын – и как брат.

Пусть же назавтра судьба меня кинет

Вновь под стопу суеты, в забытье, —

Богосыновства никто не отнимет

И не развеет бессмертье мое!

8—22 декабря 1950

г. Владимир

Темное видение

Гипер-пэон

О триумфах, иллюминациях, гекатомбах,

Об овациях всенародному палачу,

О погибших

                     и погибающих

                                             в катакомбах

Нержавеющий

                          и незыблемый

                                                    стих ищу.

Не подскажут мне закатившиеся эпохи

Злу всемирному соответствующий размер,

Не помогут —

                          во всеохватывающем

                                                                   вздохе

Ритмом выразить,

                                 величайшую

                                                       из химер.

Ее поступью оглушенному, что мне томный

Тенор ямба с его усадебною тоской?

Я работаю,

                   чтоб улавливали

                                                  потомки

Шаг огромнее

                          и могущественнее,

                                                            чем людской.

Чтобы в грузных, нечеловеческих интервалах

Была тяжесть, как во внутренностях Земли,

Ход чудовищ,

                         необъяснимых

                                                   и небывалых,

Из-под магмы

                          приподнимающихся

                                                              вдали.

За расчерченною, исследованною сферой,

За последнею спондеической крутизной,

Сверх-тяжелые,

                          транс-урановые

                                                        размеры

В мраке медленно

                                 поднимаются

                                                        предо мной.

Опрокидывающий правила, как плутоний,

Зримый будущим поколеньям, как пантеон.

Встань же, грубый,

                                  неотшлифованный,

                                                          многотонный,

Ступенями

                   нагромождаемый

                                                   сверх-пэон!

Не расплавятся твои сумрачные устои,

Не прольются перед кумирами, как елей!

Наши судороги

                          под расплющивающей

                                                                    пятою,

Наши пытки

                      и наши казни

                                                запечатлей!

И свидетельство

                            о склонившемся

                                                          к нашим мукам

Уицраоре, угашающем все огни,

Ты преемникам —

                                  нашим детям —

                            и нашим внукам —

Как чугунная

                         усыпальница,

                                                  сохрани.

1951

О тех, кто обманывал доверие народа ( триптих )

1

Грудь колесом, в литой броне медалей.

Ты защищал? ты строил? – Погляди ж:

Вон – здание на стыке магистралей,

Как стегозавр среди овечек – крыш.

Фасад давящ. Но нежным цветом крема

Гладь грузных стен для глаз услащена,

Чтоб этажи сияли как поэма,

Чтоб мнились шутки за стеклом окна.

Тут Безопасность тверже всех законов,

И циферблат над уличной толпой

Отсчитывает здесь для миллионов

Блаженной жизни график круговой.

И тихо мчится ток многоплеменный,

Дух затаив, – взор книзу, – не стуча, —

Вдоль площади, парадно заклейменной

Прозваньем страшным: в память палача.

1950(?)

2

             Нет:

Втиснуть нельзя этот стон, этот крик

                                                             В ямб:

             Над

Лицами спящих – негаснущий лик

                                                             Ламп,