Стихотворения и пьесы, 1917-1921 - [41]

восемьсот карат.

Дама

Чего разводить разговоры порожние!

Идем,

накупим,

нажрем пирожное!

Все волокут корзины.

Вперебивку

Коробки,

пуза

наполним повѐрх.

Выкупаемся,

выжремся

в миндальных,

в эклерах!

Хором

Только дорваться дай нам!

Эх, и насладимся мы им —

всеобщим, равным и тайным,

тайным, равным и прямым!

Всеобщим, равным и тайным,

тайным, равным и прямым.

Занавес задергивает Театр Сатиры. Занавес — улица города.

Театр Сатиры

Явление второе.

Смотрите в оба.

Не просто явление, —

явление из гроба.

Показывается толпа.

Толпа

Всеобщим,

равным,

тайным,

тайным,

равным,

прямым.

Навстречу грозный Феодорчук.

Феодорчук

А вот

я вам равный,

я вам общий.

Все

Феодорчук!

О, господи!

Да ведь вы,

кажется,

того, —

были усопший.

Феодорчук

Молчать!

Не разговаривать много!

Слушайте, —

воля его небесного величества

господина бога.

Он

вчера

к нам

на могилу

явился

в полтретьего ночи

и

воззвал:

«Воскресни,

Финляндский,

Эстляндский,

Курляндский

и прочая,

и прочая,

и прочая!»

Стрелки

не успели подвинуться на́ три, —

а уже

по всей России

урядники,

становые,

губернаторы.

По повелению всевышнего

я,

Феодорчук,

городовой опять, —

и величествен архи я.

Эй,

вы!

Боже царя храни!

Да здравствует монархия!

Все

Феодорчук!

И вы

думаете,

что мы

всеобщее,

равное,

тайное?

Как вам, Феодорчук, не стыдно!

Грех!

Эх,

товарищ Феодорчук,

господин Феодорчук!

Мы

так по вас истосковались,

так разволновались.

Господин Феодорчук!

Разрешите вас обнять,

поцеловать,

пригласить на вальс.

Феодорчук

(снимая облапивших)

Мадам, слазьте!

Мусью, слазьте!

Не сметь

на шею

верховной власти!

Ату-ту-ту-ту!

Ать ее!

Кто там пел про демократию?

Все

Что за предположение

отвратительное,

глупое!

Да вы

хоть насквозь просмотрите лупою.

От сердца двигателя

до последней гайки

одно уважение к досточтимой нагайке.

Да что рассказывать!

Снимайте маски!

Мы им покажем

праздник

первомайский!

Получат

от нас

первомайский привет-таки.

Вешайте проклятых

на фонари,

на ветки!

Идемте, —

нечего баснями тешить.

Вешать — так вешать!

(Становятся на четвереньки.)

Становитесь, —

ничего,

не помешает живот нам, —

на четвереньки, —

как полагается

настоящим животным.

Хор

Развесивши правых,

развесивши левых,

с камнями в оправах

заснем в наших хле́вах,

развесивши правых

развесивши левых.

Идут на четвереньках под предводительством Феодорчука. Театр Сатиры раздвигает занавес. Опять комната та же. Иван Иванович спит. Развешены на дереве штаны, носки, кальсоны, штиблеты. Коробки и корзины вверх дном.

Театр Сатиры

Смотрите картину

последнюю,

третью.

Совершенно невозможно

без смеха смотреть ее.

Жена

(входя)

Спит, проклятое,

и все ему мало!

Ишь, животное,

опять задремало!

Да он еще и пьяный.

Мало того, что сонный.

Развесил чего-то

штиблеты,

кальсоны.

Я тебе покажу, как пьянствовать!

Эй,

ты,

вставай!

Иван Иванович

(вскакивая)

Держи его!

Давай,

давай!

Покажем ему

кузькину мать.

(Приходит в себя.)

Какая такая идея?

Что я?

Где я?

В дверь

Тук, тук, тук,

тук, тук, тук.

Иван Иванович

Что это еще за стук?

Первое мая

(с плакатом «Первое мая. Всеобщий трудовой субботник»)

Эй,

которые там

средь грёз и нег!

Пожалте

чистить

грязь и снег!

[1920]

Пьеска про попов, кои не понимают, праздник что такое >*

ДЕЙСТВУЮТ:

1. Отец Свинуил.

2. Мать Фекла.

3. Комиссар.

4. Дьякон.

5. Театр Сатиры.

6. И прочие — рабочие.

Первое действие

Комната в образах. Дверь. Окно. Кровать с миллионом перин. Сидит мать Фекла — вся в грустях.

Мать Фекла

И пришел ко мне отец Свинуил,

и сел это он около

и говорит он:

«Матушка, говорит,

Фекла,

сиди, говорит, здесь,

ежели ты дура.

А я, говорит,

не могу,

вот она у меня, говорит, где

эта самая, говорит,

пролетарская диктатура».

И осталась я одинешенька.

День-деньской плачу,

ничего не делая.

Похудела — похудела я.

Со щек с одних спустила по пуду, —

скоро совсем

как спичка буду.

С треском распахивается окно.

Караул!

Воры!

Свинуил

(закутан во что-то для неузнаваемости)

Дура!

Тише!

Фекла

Отец Свинуил!

О господи!

Через окно…

Да что это за занятие светское!

Свинуил

(с трудом влезший)

Цыц, товарищ Фекла!

Да здравствует власть советская!

Ничего не попишешь —

зря

Деникина

святой водой кропили-с.

Что́ Антанта, —

товарищ Мартов

и то

большевиков признал.

Укрепились.

Фекла

Отец Свинуил!

От вас ли слышу?

Да ведь вы же ж так ненавидели…

Свинуил

А что мне?

На Принцевы острова ехать,

что ли?

Там только меня не видели!

Не то что в пароход,

ни в одну эскадру

такому не уместиться пузу.

Попробовал в трюм лезть, —

куда! —

все равно что

слона запихивать в бильярдную лузу.

Фекла

Что же нам делать?

Что же нам делать?

Господи!

Хочешь,

в столб телеграфный,

ей-богу,

в столб телеграфный поставлю свечку,

только спаси,

только помилуй

твою разнесчастную овечку.

Свинуил

Чего хнычешь,

ничего не понимая!

Какой завтра день?

Фекла

День?

Первое мая.

Свинуил

Первое мая!

Первое мая!

Что первое мая?

Посмотри на календарь,

число-то какое?

Красное?

Фекла

Красное.

Свинуил

Значит, праздник.

Дело ясное?

Фекла

Ясное.

Свинуил

Значит, народ без дела шляться будет?

Фекла

Ну, будет.

Свинуил

Так вот

я

и возопию к нему:

«Слушайте,

православные люди!

Праздник празднуете,

а праздновать без попа-то как?»

И разольюсь

и размажусь,

аки патока.

Это, мол,

не ладно,

что праздник, а без ладана.

Без попов, мол,

праздник

не обходится и в Европе ведь.

Праздник и не в праздник,

если не елейная проповедь.

Покажут, мол, вам, товарищи, праздник,

когда попадете на́ небо.

Несли бы вы, товарищи, лучше подаяние бы…