Стихотворения - [26]

Шрифт
Интервал

Поднимись
В горы, ввысь
Солнцем, светом насладись.
Там ручей!
Смой с ветвей
Пыль - красуйся, зеленей.
...Улиц страж,
Ты ль предашь
Дым и чад родимый наш?

Перевод А. Шараповой


СПИЛЕННОМУ ДЕРЕВУ

Ты первый круг образовало
В тот день, как год ей миновало.
Твой возраст шел к пяти годам
Она читала по складам.
Ты двадцать раз окольцевалось
К ней сватались, она влюблялась.
Но выбрала меня, едва
Тебе сравнялось двадцать два.
Ты двадцать третий круг растило
Она женой мне стала милой.
Ты чахнуть стало к сорока
Она была бледна, хрупка.
В тебе дупло росло и тлело
День ото дня она слабела.
Смерть дни ее оборвала
Открыла возраст твой пила.
Она не ведала, ты тоже
О том, как ваши судьбы схожи.

Перевод А. Шараповой


РЕГАТА ХЕНЛИ

Она глядит в окно: опять нещадно льет,
Вся улица в ручьях. Попробуй выйти - грозы...
Похоже, не видать регаты в этот год...
И на глазах, полубезумны, слезы.
Регата и дожди спустя так много лет
Опять пришли вдвоем. Клокочут водостоки.
Но Нэнси не до них. Ей больше дела нет,
Что у регаты изменились сроки.
Регата - под рукой: бессмысленно смеясь,
Она в лечебнице кораблики пускает
По ванне взад-вперед. При этом всякий раз,
Ликуя, ванну "Хенли" нарекает.

Перевод Г. Русакова


ВЕЧЕР В ГАЛИЛЕЕ

Вдаль, на запад, к Кармелу глядит она из-под руки.
А потом на восток, к Иордану, где гладки речные пески.
"Может, сын мой безумен?" - вздыхает. Ответа ей нет.
Лишь сама она знает, и страшен ей этот ответ.
"Проповедует странное, верит - не разубедить.
И небрежен в одежде, а щеголем мог бы ходить.
Учит истине, будто полвека прожил до сих пор,
Напугал меня в Храме - ведь с первосвященником в спор!
"Что тебе и мне, жено?" Зачем он так странно спросил?
О, такое услышать от сына, ей-богу, нет сил!
И потом: "Кто мне мать?" Ну, как будто не знал столько лет!
Но спроси: "Кто отец мне?" - и что б я сказала в ответ?
Знает только Иосиф, да... Нет, никогда, никому!
Тот ушел, не вернется... Сама до сих пор не пойму!..
Не якшался бы с этими... Сплошь рыбаки, голытьба.
Ведь умен, столько знает, его нам послала судьба.
Эта падшая женщина ходит за ним по пятам
Обожает, уж точно. А что вожделеет он сам,
То ведь это безумье, болезнь, не его тут вина.
"Чтите заповеди!" - и прельститься такой, как она!
Так уж, видно, со всеми, что разумом не тверды...
Ох, не знаю, боюсь, не накликать бы с горя беды!
Сын-безумец - ужасно, тут можно всего ожидать:
Арестуют, убьют... Как, однако, умеет читать, убеждать!
Вот и муж. Рассказать ему, что нам за страсть суждена?
Нет. Пускай отдохнет. Буду думать, молиться и думать одна".
И она вспоминает, что ужин ему не поспел,
И глядит в смутной муке на юг, где лежит Израэл.

Перевод Г. Русакова


ДЕРЕВЕНСКИЕ ЖЕНЩИНЫ

Как ливень лил
В тот день над Флинткомб-Эш, а нам
Обрезать брюкву надо было.
Да нас едва с холма не смыло!
До нитки вымокли мы там.
Как ливень лил!
Как сыпал снег,
Когда мы с Флинткомб-Эш ушли
В Грейт Барн, чтоб там рубить камыш,
И все дома до самых крыш
Густые хлопья замели.
Как сыпал снег!
Как солнце жгло,
Когда на дальней ферме вновь
Нас ждали ведра и коровы,
Луга и песни - и порою
Неосторожная любовь!
Как солнце жгло!

Перевод М. Фрейдкина


ЛИШЬ ТАМ, НА НЕБЕСАХ

"Лишь там, на небесах,
Ждет встреча нас!"
Мы говорим в слезах
В прощальный час.
Но, встретившись опять
Чрез годы в суете,
Смешно нам вспоминать
Страданья те.
Мы больше не грустим
О прежних временах
И встретиться хотим,
Но... на словах.

Перевод В. Лунина


СТОЯ У КАМИНА

(Г. M. М., 1873)

Горячий воск по свечке льется, льется.
(Как с саваном его наплывы схожи!)
Истец, притронувшись к свече, клянется,
И я ее касаюсь пальцем тоже.
Ночь. Для меня она вдвойне темна,
Хотя могла бы озариться светом,
А душу ледянящая зима
Стать солнечным, тепло дарящим летом.
Все кончено. Все затянулось тенью
И небо, и тем более земля.
Так дай же мне излить свое смятенье,
Пока еще мы живы - ты и я.
Никем ты не была принуждена
Ты добровольно мне тепло дарила.
Так чем же ты теперь удивлена?
То небом суждено, что с нами было.
Последнее ты мне швырнула слово...
Но отвечать тебе уж нету силы,
И оттого молчу: с тобою снова
Нам быть лишь по ту сторону могилы.
Свисают складки смертного покрова
Со свечки, мое сердце растревожа...
Клянусь и я, надеть его готовый,
Оплывший воск вминая пальцем тоже.

Перевод В. Лунина


ТОТ ПОЦЕЛУЙ В НОЧИ

Ты помнишь - тогда?..
Скажи же, что да!
Тогда ты ушла в непроглядную ночь,
Исполненная нетерпенья,
Из дома, забытого в чаще лесной,
И вот, с ощущеньем внезапной утраты
Ничто не вернуть, ничему не помочь
Я вышел и поцеловал виновато
Воздух
Той тьмы беззвездной,
А ты между тем у калитки ждала...
И вдруг, в темноте, по щеке - дуновенье,
Лицо твое тронуло жаркой волной...
Но я целовал этот воздух, не зная,
Что ты у калитки, так близко, была...
Да, я целовал тебя, лишь вспоминая!
Ты помнишь - тогда?..
Скажи же, что да!

Перевод Г. Русакова


В КАНУН КРЕЩЕНЬЯ

"Кто ж так в канун Крещенья
Грустит, в канун Крещенья?
Кто ж так в канун Крещенья
Грустит и слезы льет?"
"Да, мне сегодня грустно.
Не скрою: очень грустно.
Без той мне нынче грустно,
Что больше не придет".
"Но почему сегодня

Еще от автора Томас Гарди
Вдали от обезумевшей толпы

Романтическая драма, первый литературный успех английского писателя Томаса Гарди, одна из первых книг о героине с чертами феминистки — независимой хозяйке фермы, внимания которой добиваются трое: богатый джентльмен, отчаянный сержант и рассудительный фермер. Нелегкая проблема женского выбора и все «прелести» сельской жизни — в романе «Вдали от обезумевшей толпы».


Тэсс из рода д'Эрбервиллей

В романе Томаса Гарди (1840–1928) рассказывается о печальной судьбе девушки, наделенной красотой и тонко чувствующей душой. Проклятие, лежащее на Тэсс, обрекает ее расплачиваться за преступления некогда могущественных предков. Готовая пожертвовать собой ради близких, она протестует против грубого посягательства на человеческое достоинство и вынуждена совершить убийство.


Взор синих глаз

Юная Эльфрида может очаровать любого взором своих синих глаз. В ее жизни появляются двое – молодой архитектор и умудренный опытом литератор. Бывшие друзья становятся соперниками, а девушке предстоит сделать мучительный выбор.


Роковая ошибка церковных музыкантов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Возвращение на родину

 Из вступления автора: "Дата, к которой следует отнести описанные здесь события, это десятилетие между 1840 и 1850 годами. В это время старинный курорт, названный здесь Бедмутом, сохранял еще отблески того ореола веселья и аристократизма, которым был осенен в георгианскую эпоху, и мог безраздельно пленить романтическую душу и пылкое воображение одинокой обитательницы каких-нибудь более далеких от берега и глухих местностей. Под общим именем Эгдонской пустоши, которое мы придали сумрачному краю, где разыгрывается действие романа, объединено не меньше десятка подобных же вересковых пустошей, носящих разные названия; они действительно едины по характеру и виду, хотя их первоначальное единство сейчас несколько замаскировано вторжением полос и клиньев с разным успехом возделанной земли или лесных насаждений.Приятно помечтать о том, что где-то на этом обширном пространстве, юго-западная четверть которого здесь описана, находится и та вересковая степь, по которой некогда блуждал легендарный король Уэссекса - Лир.Июль 1895 года".


Пять веков британского поэтического портрета

«Пять веков британского поэтического портрета» — по существу, маленькая антология разных поэтических жанров, сопоставимых и с некоторыми жанрами портретной живописи. Переводчики — Марина Бородицкая, Мария Фаликман, Алексей Круглов, Светлана Лихачева, Валентина Сергеева, Анастасия Строкина.