Стихотворения - [3]

Едва остывший человек.

Её исколотые вены,

Как русла пересохших рек.

Земля лежит в лесах, в асфальте,

Как в морге, где хрустя чуть чуть,

Такой блестящий, узкий скальпель

Вскрывал уже пустую грудь.

Здесь, над шестою частью суши,

Я не один, плывут вдали

Все нераскаянные души

Из нераскаянной земли.

Вверху озоновые дыры,

Внизу земля в густом дыму.

Мы, хлопнув дверью, вышли с пира

В зубовный скрежет и во тьму.

И эта тьма теперь навеки

Души руины приютит.

А в справке, что подпишут в ЖЭКе,

Причина смерти? суицид.

История с географией

Великой Родины сыны,

Мы путешествовали редко.

Я географию страны

Учил по винным этикеткам.

Лишь край гранёного стакана

Моих сухих коснётся уст,

От Бреста и до Магадана

Я вспомню Родину на вкус.

Пусть никогда я не был там,

Где берег Балтики туманен.

Зато я рижский пил бальзам

И пил эстонский «Вана Таллинн».

В тревожной Западной Двине

Я не тонул, держа винтовку,

Но так приятно вспомнить мне

Про белорусскую «Зубровку».

И так досадно мне, хоть плачь,

Что отделилась Украина,

А с ней «Горилка», «Спотыкач»,

И Крыма всяческие вина.

Цыгане шумною толпою

В Молдове не гадали мне.

Мне помогали с перепою

Портвейн «Молдавский», «Каберне».

И пусть в пустыне Дагестана

Я не лежал недвижим, но

Я видел силуэт барана

На этикетках «Дагвино».

Пускай я не был в той стране,

Пусть я всю жизнь прожил в России,

Не пей, красавица, при мне

Ты вина Грузии сухие.

Сейчас в газетных номерах

Читаю боевые сводки.

А раньше пил я «Карабах»

Для лакировки, после водки.

Хоть там сейчас царит ислам

И чтут Коран благоговейно,

Но лично для меня «Агдам»

Был и останется портвейном.

Да, не бывал я ни хера

В долинах среднеазиатских,

Но я попью вина «Сахра»,

И век бы там не появляться.

Я географию державы

Узнал, благодаря вину,

Но в чём-то были мы не правы,

Поскольку пропили страну.

Идёт война, гремят восстанья,

Горят дома, несут гробы.

Вокруг меняются названья,

Границы, флаги и гербы.

Теперь я выпиваю редко,

И цены мне не по плечу,

Зато по винным этикеткам

Сейчас историю учу.

***

Уж съезд народных депутатов

Который день шумит, шумит.

Над ним в президьюме сидит

Руслан Имраныч Хасбулатов.

Напряжено его вниманье,

Он представляет здесь закон,

Он открывает заседанье

И отключает микрофон.

Вот наступил момент опасный,

В смятеньи депутатов рать.

За что голосовать? всем ясно,

Не ясно? как голосовать?

Голосованье? не гулянье,

Меж депутатов спор зашёл.

Одни кричат, что надо тайно,

Другие? поимённо, мол.

Когда достигло напряженье

Предела депутатских сил,

Тут соломоново решенье

Спокойно спикер огласил.

Серьёзно и определённо

Сказал коллегам он своим:

«Проголосуем поимённо,

Но это в тайне сохраним».

И повторил сакраментально,

Что только глупый не поймёт:

«Проголосуем строго тайно,

Но только поимённо. Вот».

Тут снова шум поднялся в зале,

И, показав своё лицо,

Все демократы повскакали

И взяли спикера в кольцо.

Известна ихняя порода,

Хоть и одеты в пиджаки,

При всём при этом от народа

Они ужасно далеки.

Они не сеют и не пашут,

Они не курят и не пьют,

Они стоят, руками машут,

Бумажки спикеру суют.

Хоть ростом мал, но нравом буен,

Весьма физически здоров,

Стоит священник Глеб Якунин,

С ним рядом? Лев Пономарев.

Силён напор интеллигенции,

И где взялась такая прыть,

Но только гордого чеченца

Им не заставить отступить.

И вот за полшага от бездны,

Сквозь демократов частокол,

Воззвал Руслан Имраныч к съезду:

«Спасите! Оградите, мол».

Услышан клич. И депутаты

Свой мирный отложили труд,

Проснулись быстро, как солдаты,

И вот бегут, бегут, бегут.

Бегут избранники народа,

Дрожит от поступи паркет.

Бегут директора заводов,

Земли российской самый цвет.

Домчались! Сшиблись в общей сечи.

Ну посмотрите?

Каковы!

Сюда картечи бы, картечи.

Они дерутся, словно львы.

Не зная боли и испуга,

Осанистые мужики,

Законодатели друг друга

Колотят, взявши за грудки.

Народ их вовсе не осудит,

Теперь вблизи и вдалеке

Узнали люди, что за люди

Их депутаты в кулаке.

А то?

Какие-то всё справки,

Статьи и больше ничего,

Горазды принимать поправки,

А по сусалам-то слабо?

Я был готов, не глядя на ночь,

Смотреть на эти чудеса.

Жаль объявил Руслан Имраныч

Вдруг перерыв на полчаса…

ПОСЛЕДНИЙ ГУДОК (ПОХОРОНЫ БРЕЖНЕВА)

Светлой памяти СССР посвящается

Не бил барабан перед смутным полком,

Когда мы вождя хоронили,

И труп с разрывающим душу гудком

Мы в тело земли опустили.

Серели шинели, краснела звезда,

Синели кремлёвские ели.

Заводы, машины, суда, поезда

Гудели, гудели, гудели.

Молчала толпа, но хрустела едва

Земля, принимавшая тело.

Больная с похмелья моя голова

Гудела, гудела, гудела.

Каракуль папах, и седин серебро…

Оратор сказал, утешая: ?

«Осталось, мол, верное политбюро?

Дружина его удалая».

Народ перенёс эту скорбную весть,

Печально и дружно балдея.

По слову апостола не было здесь

Ни эллина, ни иудея.

Не знала планета подобной страны,

Где надо для жизни так мало,

Где все перед выпивкой были равны

От грузчика до адмирала.

Вся новая общность?

Советский народ

Гудел от Москвы до окраин.

Гудели евреи, их близок исход

Домой, в государство Израиль.

Кавказ благодатный, весёлая пьянь:

Абхазы, армяне, грузины…

Гудел не от взрывов ракет «Алазань»?

Вином Алазанской долины.

Ещё наплевав на священный Коран,

Не зная законов Аллаха,

Широко шагающий Азербайджан

Гудел заодно с Карабахом.

Гудела Молдова. Не так уж давно