Стихотворения - [18]

Удивительный вальс танцевал Летний сад,

удивительный вальс из осенних балов.

Вальс - всегда на Вы, вальс - речной волны,

вальс мостов Невы, дальних стран,

вальс растерянный, вальс расстрелянный,

вальс растреллиевый, вальс - туман.

В удивительном вальсе кружились дома,

и старинные храмы несли купола,

и на лучших страницах раскрылись тома,

и звонили беззвучные колокола.

Вальс пустых дворцов, вальс былых венцов,

вальс к лицу лицо, без прикрас,

вальс военных дней, смерти и огней,

вальс судьбы моей, жизни вальс,

Вальс старинных дам, вальс клаксонных гамм,

вальс огней реклам, вальс дождей,

вальс недвижных поз, вальс больших стрекоз,

вальс травы в покос, вальс людей.

1976

ВПЕРЁД, МОЙ ДРУГ

Не нужно, не спеши и разочарований

зарытый в сердце клад наивным не дари.

Наш век нам воздает, но ждет от нас стараний,

теряя верхний слой, сверкают янтари.

Полсвета между дел ты обошел когда-то,

но в дебрях душ людских блуждаешь до сих пор,

и ты не генерал, и мысли не солдаты,

но важен им порой тактический простор.

Какая же любовь тянуться будет вечно?

Когда она в тепле, не избежать потерь.

Не стоит на друзей надеяться беспечно,

а чтоб узнать врагом, держи открытой дверь.

Пленительных стихов изысканные рифмы

ты произносишь вслух, закрыв глаза, как крот,

слова простых молитв беззвучно повторив, мы

уходим на восток, смешав с дождями пот.

Вперед, мой друг, вперед! Достаточно эмоций,

а драндулет мечты способен на полет.

Увидим с высоты, чем это обернется.

А что нам остается? Вперед, мой друг, вперед!

1977

БАЛЛАДА О БЕЗ ВЕСТИ ПРОПАВШЕМ

Меня нашли в четверг на минном поле,

в глазах разбилось небо, как стекло.

И все, чему меня учили в школе,

в соседнюю воронку утекло.

Друзья мои по роте и по взводу

ушли назад, оставив рубежи,

и похоронная команда на подводу

меня забыла в среду положить.

И я лежал и пушек не пугался,

напуганный до смерти всей войной.

И подошел ко мне какой-то гансик

и наклонился тихо надо мной.

И обомлел недавний гитлер-югенд,

узнав в моем лице свое лицо,

и удивленно плакал он, напуган

моей или своей судьбы концом.

О жизни не имея и понятья,

о смерти рассуждая, как старик,

он бормотал молитвы ли, проклятья,

но я не понимал его язык.

И чтоб не видеть глаз моих незрячих,

в земле немецкой мой недавний враг

он закопал меня, немецкий мальчик.

От смерти думал откупиться так.

А через день, когда вернулись наши,

убитый Ганс в обочине лежал.

Мой друг сказал:"Как он похож на Сашку...

Теперь уж не найдешь его... А жаль."

И я лежу уже десятилетья

в земле чужой, я к этому привык.

И слышу: надо мной играют дети,

но я не понимаю их язык.

1978

НЕ ПОНИМАЕМ...

Честно живем и не верим в наветы,

друга порой от души обнимаем,

а для чего существуем на свете -не понимаем...

Вместо сочувствия дарим советы,

роль для себя сочиним и играем,

слова простого, как небо и ветер, не понимаем...

И безоглядно все реже мы верим,

копья уже никогда не ломаем,

и объясняя любые потери, не понимаем...

Где наша мудрость? Осталась усталость.

Цепи ничтожны, а мысли туманны.

Как это- юность и сразу же старость? не понимаем...

Осточертевшие с детства уроки

детям своим безнадежно внушаем,

где наша правда? и где наши сроки? Не понимаем...

Но отстают неудачи и беды,

снова для жизни хватает ума нам.

Снова считаем рубли и победы... Все понимаем, все понимаем...

1978

ФЛАМИНГО

Пугливая птица фламинго,

ты от стаи отбилась и машешь

розоватыми крыльями длинно -

рукавами нарядной рубашки!

И летишь ты от края до края

по маршрутам, в которые веришь.

Может, выбьют не сердце, а перья

из тебя по пути, дорогая,

фламинго...

Как тобой любовались фламандцы,

целясь в тело изящное кистью,

и застыли прекрасные танцы,

как в полете осенние листья.

Бесконечную "Красную книгу",

как поэму вселенной листая,

вижу строфами стройные стаи -

перелетной свободы вериги,

фламинго...

Ах, какая печальная доля

быть добычей людей и стихии!

воспою тебя радостней болью -

эти вздохи и клики глухие.

Но какая прекрасная доля -

миллионы смертей пролетая,

выпасть вдруг из расстроенной стаи,

быть убитой, но в небе, на воле,

фламинго...

1978

СОНЕТ ОРФЕЯ

Нет, оценить не можем мы

того, что нам судьба послала.

Вот так Орфею было мало

вести любимую из тьмы.

Из нелюбви, как из тюрьмы,

мы убегаем с кем попало,

не повернув свой взгляд к началу,

забвеньем облегчив умы.

Но если осенью ненастной,

или в другой какой-то срок,

нам выпадет внезапно счастье,

мы вдруг умнеем от тревог,

и оглянувшись очень мудро,

опять одни встречаем утро.

1978

ИГРАЕТ ЧАРЛИ ПАРКЕТ

1

Эта музыка — плотная масса. . .

Превращается пот в хлеб и масло,

в ЛСД, героин, джин Бифитер,

как алмазная грань в жир графита.

Чарли-черт!

Сакс-Овидий...

Так течет

в Аиде

Стикс.

И сказал

Картасар —

. . .сакс, секс, сикс. . .

2

Старый пьяный кул-джез сник —

на легато колдует кудесник —

нот частицы —

иксы без масс,

глаза безлицы,

взгляд сквозь нас.

Эта легкая песнь

выше месс,

ключ использован весь,

нотам нет мест.

3

В небе музыки ас

(слезы вытри),

как в палитре Сезанн —

гез прехитрый.

Кикс, как кекс, . .

. . .сикс, сакс, секс —

1978

БЕССОНИЦА

Жестокое свойство бессонных ночей -

песчаное дно у сетчатки,