Стихотворения - [38]

Он ушел от тебя еще затемно

И вернулся воспоминанием.

1963

Черный лед

* * *

Сын Дима. Последняя фотография. 1996 год

Памяти сына

«Что же ты, сын, наделал?..»

Что же ты, сын, наделал?

Что же ты натворил?

Ангел твой, будто демон,

Даже не поднял крыл.

Даже не попытался

Предотвратить беду.

Где он там прохлаждался

В райском своем саду?

Господи, Ты прости мне

Горькую эту речь.

Что ж не помог ты Диме

Жизнь свою уберечь?

Чем я Тебя прогневал,

Если в потоке зла

Эта немилость Неба

Душу мою сожгла?

29 августа 1996 года – День гибели сына.

«Душа моя…»

Душа моя —

Как тонущая лодка.

Вычерпываю боль,

А боль не убывает.

Наверное, со всеми так бывает,

Когда в судьбу нежданно

Входит смерть.

«Я живу вне пространства…»

Я живу вне пространства.

Вне времени, вне адресов.

Я живу в бесконечности

Горя и боли.

Потому и не слышу родных голосов,

Вызволяющих душу мою из неволи.

Я пока эту боль побороть не могу

И, наверно, уже никогда не сумею.

Как пустынно теперь на моем берегу,

Навсегда разлученному с жизнью твоею.

«Он тебе напоследок признался в любви…»

Он тебе напоследок признался в любви.

Не словами, не взглядом,

А пулей шальною.

С этой жуткой минуты

Все будни твои

Поплывут по душе бесконечной виною.

Он обидой своей зарядил пистолет.

Ты не знала, что слово страшней пистолета.

И оно сорвалось…

И прощения нет.

И прощенья не будет на многие лета.

А в душе моей все еще горько звучит

Эхо выстрела,

Что прозвучал в вашем доме.

И я слышу, как внук мой

Негромко кричит,

Сиротливо к глазам прижимая ладони.

«Я живу, как в тяжелом сне…»

Я живу, как в тяжелом сне.

Вот очнусь, будет всё иначе.

И вернется та жизнь ко мне,

Где тебя я с восторгом нянчил.

А когда ты чуть-чуть подрос,

Я придумывал на ночь сказки,

Чтобы слаще тебе спалось

От веселой отцовской ласки.

Помню первое сентября —

Школьный двор, твой огромный ранец.

Было внове всё для тебя,

Мой растерянный «новобранец».

Годы шли… И уже твой сын

Пошагал в ту же школу с нами.

Так и дожил я до седин,

Не догадываясь о драме.

Ты не очень-то был открыт.

Потому в те крутые годы

Я не спас тебя от обид

И, наверно, любви недо́дал.

«Когда в сердцах нажал ты на курок…»

Когда в сердцах нажал ты на курок,

Быть может, тут же пожалел об этом.

Но было поздно…

Черным пистолетом

Уже владел неумолимый рок.

Тем выстрелом я тоже был убит.

Хотя живу

И, словно старый аист,

К высотам давним

Всё взлететь пытаюсь,

Где жизнь твоя не ведала обид.

А здесь цветами убрана земля.

С портрета смотришь ты

Печальным взглядом.

Придет мой день —

Я в землю лягу рядом.

И лишь тогда

Отпустит боль меня.

«Как же я не почувствовал…»

Как же я не почувствовал,

Не уловил,

Что душа твоя медленно

Падала в пропасть.

Что в тебе не осталось

Ни веры, ни сил…

Лишь обида осталась

Да детская робость.

И в последние дни

Своей горькой любви,

Когда ты уходил в себя,

Словно в подполье,

Ты воздвиг себе храм

На грядущей крови,

Символический храм

Из надежды и боли.

Но молитвы твои

Не дошли до Небес.

Не услышало их

Равнодушное сердце.

Чтоб всё разом решить,

Ты навеки исчез,

Ничего не нашел ты

Надежнее смерти.

«Прости меня, что в тот безумный миг…»

Прости меня, что в тот безумный миг

Я не был рядом, не вмешался круто.

И с ночи той мой запоздалый крик

Во мне не затихал ни на минуту.

Я пережил тебя на сорок лет.

Зачем… Как это всё несправедливо.

Я плачу и смотрю на твой портрет.

На тот портрет, где ты такой счастливый.

«Вновь без тебя здесь началась весна…»

Вновь без тебя здесь началась весна.

Всё без тебя теперь на этом свете,

И пенье птиц, и легкий взмах весла,

И тихая рыбалка на рассвете.

Печален сад, где рухнул твой шалаш.

И старый домик, возведенный дедом,

Стал одинок, как и родной пейзаж,

Что оживал с твоим веселым детством.

Последний раз мы были здесь с тобой,

Когда уже за речкой жито жали.

Вбежали ели на обрыв крутой,

Которые с Мариной вы сажали.

«О, как я счастлив был и горд…»

О, как я счастлив был и горд —

Судьба мне подарила сына…

Сегодня исполнился год,

Как ты эту землю покинул.

В какой из космических сфер

Душа твоя тихо блуждает?

А жизнь – лишь обидный пример,

Что зло на земле побеждает.

Тебе еще жить бы да жить,

В походы ходить и на танцы.

И дружбой в беде дорожить.

И сына растить.

И влюбляться.

Устав от семейных невзгод,

Сказал ты в разгар своих тягот:

– Не очень в любви мне везет…

Так пусть повезет ей хотя бы.

«Остались фотографии…»

Остались фотографии.

Кассета.

Два-три письма.

И больше ничего.

Последний день

Безжалостного лета.

Стою у гроба сына своего.

Смотрю сквозь слезы.

Не могу смириться,

Что это правда,

А не страшный сон.

Ему хватило мужества решиться

Уйти,

Когда он был так искренне влюблен.

И не простив и не успев проститься,

Из жизни, как из дома, вышел он.

И кажется – его душа, как птица,

Влетает слепо в колокольный звон.

«Когда луна свой занимает пост…»

Когда луна свой занимает пост

И тишина весь Божий мир объемлет,

Я чувствую, как под присмотром звезд

Душа твоя торопится на землю.

А сын твой спит и ничего не знает,

Что дух отца над ним всю ночь парит,

Надеясь, что судьба его земная

Твоих обид и бед не повторит…

Я чувствую, что где-то близко ты,

Далеким взором смотришь из былого.

Но не постичь твоей мне высоты,

Как и тебе не слышать это слово.

«Я даже подумать не мог…»

Я даже подумать не мог,

Когда был намного моложе,

Что будет печальным итог,