Стихотворения - [17]

Над хитростью и добротой.

Осенняя лебедь в полете.

Чем выше – тем ярче видна.

– Ну как вы внизу там живете?

Какие у вас времена?

Вы Музыкой зачаты, Майя,

Серебряная струна.

Бессмертие – как это мало,

Когда ему жизнь отдана!

Во власти трагических судеб

Вы веку верны своему.

А гения время не судит —

Оно только служит ему.

Великая пантомима —

Ни бросить, ни подарить.

Но всё на Земле повторимо,

Лишь небо нельзя повторить.

Сандаловый профиль Плисецкой

Над временем – как небеса.

В доверчивости полудетской

Омытые грустью глаза…

Из зала я, как из колодца,

Смотрю в эту вечную синь.

– Ну как наверху Вам живется? —

Я Лебедя тихо спросил.

1982

«Среди печали и утех…»

В. Амлинскому

Среди печали и утех,

Наверно, что-то я не видел.

Прошу прощения у тех,

Кого нечаянно обидел.

Когда бы это ни случилось —

Вчера лишь иль давным-давно,

Ушла обида иль забылась, —

Прошу прощенья всё равно…

Прошу прощенья у любви —

Наедине, не при народе, —

Что уходил в стихи свои,

Как в одиночество уходят.

И у наставников своих

Прошу прощенья запоздало,

Что вспоминал не часто их,

Затосковал, когда не стало.

А вот у ненависти я

Просить прощения не стану

За то, что молодость моя

Ей доброту предпочитала.

Не удивляйтесь, что сейчас,

Когда судьба мне время дарит,

Прошу прощения у вас.

Но знаю я: последний час

Обычно не предупреждает…

1983

Сыновья

Наивные акселераты,

Смешные наши малыши!

Они, наверно, втайне рады,

Что батек в росте обошли.

Мы были в их года пожиже —

Война, разруха, недород.

Тогда нам впору было б выжить

От тех харчей, от тех невзгод.

Смотрю на сына – и пугаюсь:

Что ждет их в этом мире гроз?

Он так доверчив, словно аист,

Что нам с тобой его принес.

1983

«Друг познаётся в удаче…»

О. Комову

Друг познаётся в удаче

Так же, порой, как в беде, —

Если он душу не прячет,

Чувства не держит в узде.

Друг познаётся в удаче.

Если удача твоя

Друга не радует – значит,

Друг твой лукав, как змея.

Или же горькая зависть

Разум затмила его,

И, на успех твой позарясь,

Он не простит ничего.

Он не простит… Но иначе

Скажет об этом тебе.

Друг познаётся в удаче

Больше порой, чем в беде.

1982

Давнее сновидение

Снова мы расстаемся с тобою.

За окном опускается ночь —

Со слезами, с надеждой и болью,

С невозможностью чем-то помочь.

Нам в разлуке не будет покоя.

Как же слезы твои солоны!

Слишком коротко счастье людское,

Слишком редки прекрасные сны.

Посреди самолетного грома

Я впервые подумал о том,

Что Земля потому так огромна,

Что в разлуке на ней мы живем.

1983

Баллада о любви

– Я жить без тебя не могу.

Я с первого дня это понял…

Как будто на полном скаку

Коня вдруг над пропастью поднял.

– И я без тебя не могу.

Я столько ждала! И устала.

Как будто на белом снегу

Гроза мою душу застала…

Сошлись, разминулись пути.

Но он ей звонил отовсюду.

И тихо просил: «Не грусти».

И тихое слышалось: «Буду».

Однажды на полном скаку

С коня он сорвался на съемках…

– Я жить без тебя не могу, —

Она ему шепчет в потемках.

Он бредил… Но сила любви

Вновь к жизни его возвращала.

И смерть уступила: «Живи!»,

И всё начиналось сначала.

– Я жить без тебя не могу… —

Он ей улыбался устало.

– А помнишь, на белом снегу

Гроза тебя как-то застала?

Прилипли снежинки к виску.

И капли грозы на ресницах…

Я жить без тебя не смогу.

И, значит, ничто не случится.

1982

Прости, солдат

Среди сотен писем это письмо, словно фронтовой треугольник, обожгло материнской болью. «Нам с отцом вырвали заживо сердце, – писала мне из украинского села Брянка Мария Николаевна Селиванова. – Наш сын Володя погиб в Афганистане. Его похоронили в ста пятидесяти метрах от нашего дома на старом кладбище. Очень тяжко хоронить детей в таком возрасте. Пусть никому не придется испытать эту муку… Я Вас попрошу, если Вас не затруднит моя просьба, – напишите стихи за моего сына Володю и пришлите мне. Простите, может, что не так написала, но ведь это Ваша песня «Алексей, Алешенька, сынок…» Поэтому и обращаюсь к Вам с материнской просьбой…»

Впервые я писал горькие стихи для одной-единственной женщины, матери неведомого мне Володи, ни на минуту не забывая о других матерях, не дождавшихся своих детей с полей сражений.

Он возвращается домой

Из прошлой жизни, из разлуки.

Но край родной окутан тьмой.

И красок нет, и смолкли звуки.

Вслед за молчанием его

Пылит печальная дорога…

Но он не видит ничего

Из оцинкованного гроба.

Прости, солдат, что отчий дом

Согреть тебя не может в холод.

Прости за то, что мы живем.

Тебе бы жить – ты был так молод.

Блеснет закатный луч в окне.

Зашелестят в саду ракиты.

О, сколько ныне по стране

Таких вот холмиков нарыто.

Не дай, Отчизна, умолчать

И этим матерей обидеть.

Они идут сынов встречать,

Чтоб никогда их не увидеть.

Мы всем им воздадим сполна

За боль, за мужество и доблесть.

Но не стихает в нас вина

И всё больнее наша совесть.

Не знаю, у кого спросить,

Не знаю, как себе ответить:

Доколе будет голосить

Земля моя по нашим детям?!

1986

Жалею зверей

Жалею зверей в зоопарке,

И в цирке мне жалко зверей.

Как люди на зрелища падки!

Когда же мы станем добрей?

И лев уже ходит под кличкой,

Барьер на манеже берет.

И царскую гордость публично

Меняет на бутерброд.

А некто, войдя к нам в доверье,

Устроил аттракцион:

И в пасть онемевшему зверю

Сует свою лысину он.

Лев нежно обходится с нею.

И, занятый скучной игрой,