Стихотворения - [14]

Путь твой – от рождения до тризны.

Кто же знал, что ты в последний раз

Бросил взгляд на свет родимых окон.

На твоей дороге одиноко,

Как в душе у каждого из нас.

Все мы перейдем свою межу.

И, когда я вытяну свой жребий,

Всё, что не сказал тебе, – скажу,

Только бы нам встретиться на небе.

1993

«Вся страна играет в лотерею…»

Вся страна играет в лотерею.

И организаторы ее

Думают, что станем мы добрее,

Выиграв зарплату иль жилье.

Может быть, и выиграет кто-то.

Большинству же выпадет билет

С той же бесконечною работой,

При которой крупных денег нет.

Но страна играет в лотерею

Около отчаянья и бед.

Не придумав ничего мудрее —

Верит в чудо…

А его всё нет.

1991

«Меж жизнью и смертью…»

Меж жизнью и смертью

Есть некий предел.

Душа перед ним

Одиноко робеет.

Я тоже нежданно

На миг оробел,

Когда вдруг увидел

Неведомый берег.

А сколько мне плыть —

Это ведает Бог.

Но сердцу не терпится

Вновь обернуться

На берег,

Где все еще слышится вздох,

К которому мне никогда не вернуться.

Как страшен покой,

Охвативший меня.

И нет напряжения прошлого

В токах.

А жизни всегда не хватает полдня,

Чтоб взять на себя

Подведенье итогов.

Пришло это время.

Иль только придет.

И жизнь, словно чай,

Ускользает из блюдца.

И страшно уже торопиться вперед.

Как страшно в былое свое оглянуться.

1990

Концерт в Пицунде

Микаэлу Таривердиеву

Звучит орган в пицундском храме.

Нисходит музыка с небес.

И что-то происходит с нами,

Коль мир за окнами исчез.

А белый ангел возле клавиш

Творит на людях торжество.

О чем ты души вопрошаешь

Из вдохновенья своего?

Звучит орган в прохладных сводах,

В печальных сводах допоздна…

И возрождается свобода,

И оживает старина.

А сверху смотрят фрески немо

В земном предчувствии чудес.

Восходит музыка на небо, Едва сошедшая с небес.

1991

Гороскоп

Я в прошлой жизни был пастух.

Я пас коров до самой старости.

Не потому ли чувство стадности

И ныне мой смущает дух?

А в этой жизни я поэт.

Пасу рифмованное стадо

На белых выгонах тетрадок,

Поскольку книжных пастбищ нет.

Их жадно бизнес разобрал

И тут же сделал дефицитом.

Бессмысленно быть знаменитым

В стране, где пошлость правит бал.

А кем я буду в жизни той,

Что ждет меня за гранью смерти,

Мне все равно… Но уж поверьте,

Я там не встречусь с суетой.

1992

«Я ничего и никому не должен…»

Я ничего и никому не должен.

Не должен клясться в верности стране

За то, что с ней до нищеты я дожил.

За то, что треть земли моей в огне.

Я ничего и никому не должен.

Мне «молодые волки» не указ.

Они, конечно, много нас моложе,

Но вовсе не талантливее нас.

И новый мир по-старому ничтожен

Среди своих раздоров и корыт.

Я ничего и никому не должен,

Поскольку никогда не жил в кредит.

1992

«Старинный зал, старинный вальс…»

Старинный зал, старинный вальс, —

Почти Дворянское собрание.

Тогда не мог я знать заранее,

Что этот вечер сблизит нас.

Благодарю вас за восторг!

Я думал – «Боже мой, откуда

Здесь оказалось это чудо,

С лицом, запомнившим Восток?»

И я уже не представлял

Вас в этом веке, в этом мире:

В метро иль в чьей-нибудь квартире.

Вам так к лицу был этот зал.

Играла музыка…

И вдруг

Пришло предчувствие внезапно,

Что все у нас случится завтра —

Мои слова и ваш испуг.

1990

«Если жизнь вас чем-то огорошит…»

Если жизнь вас чем-то огорошит —

Горькою разлукой или злом, —

Вспомните о чем-нибудь хорошем,

Что осталось некогда в былом.

Вспомните ночную нежность моря,

Утреннюю музыку лесов…

И тогда утихнет ваше горе,

Отойдет на несколько часов.

Полегчает вам от встречи с прошлым.

Вы себе признаетесь тогда:

Боже мой, как счастливо я прожил

Некие мгновенья и года.

Я воспоминанием спасаюсь,

Ухожу в любимый день иль год.

Силами в минувшем запасаюсь

Против всех сегодняшних невзгод.

В тяжкой хвори иль навете грязном,

Когда жизнь – как молчаливый крик, —

Вспомните о чем-нибудь прекрасном,

Вновь переживите этот миг.

1991

«А в метро на переходах…»

А в метро на переходах

Много нищих, как в войну.

Просят денег у народа,

Ну, а кто подаст ему?

Раскошеливайся, Запад!

Аппетит неукротим.

Мы стоим на задних лапах,

Потому что есть хотим.

А поодаль барахолка.

Вся Москва торгует тут.

Ждать, наверное, недолго —

И страну распродадут.

И, устав от словоблудии,

Я кричу у стен Кремля:

– Что же с нами завтра будет?

Что же с нами будет, бля?!

1995

Прощёное воскресенье

Прощаю всех, кого простить нельзя,

Кто клеветой мостил мои дороги.

Господь учил: «Не будьте к ближним строги —

Вас все равно всех помирит земля».

Прощаю тех, кто добрые слова

Мне говорил, не веря в них нисколько.

И, все-таки, как ни было мне горько,

Доверчивость моя была права.

Прощаю всех я, кто желал мне зла.

Но местью душу я свою не тешил,

Поскольку в битвах тоже не безгрешен, —

Кого-то и моя нашла стрела.

1992

«Кому Господь благоволит…»

Евгению Мартынову

Кому Господь благоволит,

Того Он забирает рано.

И до сих пор во мне болит

Незаживающая рана.

Едва лишь вырвавшись на свет,

Осталась музыка без звука.

И недопетый твой куплет

Куда-то спрятала разлука.

Не много ты успел нам спеть.

Но то, что спето, – не исчезнет.

Оборвала внезапно смерть

На лебединой ноте песню.

А ныне, словно на таран,

Несется пошлость по экранам.

И вряд ли светлый твой талант

Вписался б в этот хор бездарный.

Ах, Лель… Какой была весна,

Когда из сказки ты явился,

Когда влюбленная страна

Ждала тебя, как мать, у пирса.