Стихотворения - [8]

И принесло же сатану!

Чай, больше места нет?..

Послушай-ка, болтуха

Уж ты б… таё…

Недалеко до лесу…

Летела б ты, ей-богу, к бесу!»

Сорока же — свое:

То сядет, то привскочит,

Слюною глазки мочит,

Псу жалобно стрекочет:

«Голубчик, не озорь!

Ведь у меня, гляди, какая хворь:

Я так измаялась, устала, —

Пить-есть почти что перестала, —

Вся измытарилась и сердцем и душой,

Скорбя о братии меньшой!

И ко всему щеку раздуло… вспухли губы…

Ох, смертушка! Нет сил терпеть зубную боль!»

«Щека и губы… Тьфу! — рычит Барбос. —

Позволь,

Трещотка чертова, кому бы

Врала ты, да не мне.

Где ж видано, в какой стране, —

Уж разве что во сне, —

Чтоб у сороки были… зубы?!»

* * *

Урок вам нужен? Вот урок:

Встречаются меж нас нередко лицедеи:

Высокие слова, высокие идеи, —

Нет подвигов, но будут — дайте срок!

Известно urbi et (смотри словарь!) — et orbi:

Их грудь — вместилище святой гражданской скорби!

На деле ж вся их скорбь — зубная боль сорок!

1912

Лето

Над высохшим Ингулом

С ружьем в руках бреду,

Поля рабочим гулом

Полны: косьба в ходу.

Блестят на солнце косы,

Стучат о сталь бруски.

Широкие покосы

Ложатся до реки.

Мелькают часто грабли,

Вязальщицы в поту.

«Что, милые, ослабли?

Жара невмоготу».

«Ништо!.. Вот ты бы, право.

Прошел с косой хоть раз!»

И смотрит так лукаво

И щурит черный глаз!

«Что ж думаешь, воструха?

Аль не видал я ржи?!

Дай косу мне, Петруха,

А сам за мной вяжи».

Рукам от поту склизко.

Мой первый взмах — высок.

Пустил я косу низко:

Коса вошла в песок!

«Умора!.. Фу-ты ну-ты!» —

Смеются косари.

На пальцах в три минуты

Натер я волдыри.

Но боль сношу геройски, —

Уж как ни есть — кошу.

С крестьянами по-свойски

Под вечер — к шалашу.

Вкусна простая каша

Из общего котла.

Бесхитростная наша

Беседа весела.

«Так завтра к вам опять я!

Прощайте, земляки!»

И любы мне пожатья

Мозолистой руки.

1912

Дом

В шестиэтажном доме г. Торкачева, выходящем на Литовскую, Разъезжую и Глазовую ул. и Скорняков пер., произошла катастрофа: обвалились своды, потолки и балки всех шести этажей. Утверждают, что обвал произошел вследствие того, что из экономии большая часть дома построена из старого кирпича.

«Новое время», № 13056, 1912 г.

Знавал я дом:

От старости стоял, казалось, он с трудом

И ждал разрухи верной.

Хозяин в оны дни весьма любил пожить,

И расточительность его была безмерной,

А тут — пришлось тужить:

Дом — ни продать, ни заложить,

Жильцы — вразброд бежали,

А кредиторы — жали.

Грозили под конец судом.

Хозяин их молил: «Заминка, братцы, в малом.

В последний раз меня ссудите капиталом.

Когда я новый дом

Наместо старого построю,

Доходами с него я все долги покрою».

Вранье не всякому вредит:

Хозяин получил кредит.

А чтоб вранье хоть чем загладить,

Он к дому старому почал подпорки ладить,

Подлицевал его немного кирпичом,

Кой-где скрепил подгнившие устои.

Переменил обои

И — смотрит богачом!

Дом — только б не было насчет нутра огласки —

По виду ж — ничего: жить можно без опаски.

Тем временем пошла охота на жильцов:

Хозяин нанял молодцов,

Чтоб распускали слухи,

Что в «новом» доме все с заморских образцов:

От притолок до изразцов;

Покои все светлы и сухи;

Жильцам — бесплатные услуги и дрова

И даже

— Живи в подвале, в бельэтаже —

Всем честь одна и та же

И равные права.

Порядков новых-де хозяин наш поборник:

Он для жильцов — всего послушный только

дворник.

Хозяева ж — они. А что насчет цены.

Так дешевизне впрямь дивиться все должны.

Для люда бедного вернее нет привадки.

Как нагрузить ему посулами карман.

Хоть были голоса, вскрывавшие обман:

Снаружи, дескать, дом сырой, вчерашней кладки,

Внутри же — весь прогнил, —

На новые позарившись порядки,

Жилец валил!

Хозяин в бурное приходит восхищенье:

«Сарай-то мой, никак, жилое помещенье!»

Набит сарай битком

Не только барами, но и простым народом.

Трясет хозяин кошельком,

Сводя расход с приходом.

Как только ж удалося свесть

Ему концы с концами,

К расправе приступил он с черными жильцами:

Пора-де голытьбе и время знать, и честь,

И чтоб чинить свои прорехи и заплаты.

Ей вслед попроще бы искать себе палаты.

Не забираться во дворец.

Контрактов не было, так потому хитрец

Мог проявить хозяйский норов

И выгнать бедноту без дальных разговоров.

А чтобы во «дворец» не лез простой народ.

Он рослых гайдуков поставил у ворот

И наказал швейцарам —

Давать проход лишь благородным барам,

Чинам, помещикам, заводчику, купцу

И рыхлотелому духовному лицу.

Слыхали? Кончилась затея с домом скверно:

Дом рухнул. Только я проверить не успел:

Не дом ли то другой, а наш покуда цел.

Что ж из того, что цел? Обвалится, наверно.

1912

Послесловие 1919 года

На днях, отдавши дань «очередным делам»,

Ушел я с головой в бумажный старый хлам:

Пред тем как сбыть его на кухню для растопки,

Попробовал я в нем произвести «раскопки».

И до чего был рад,

Когда нашел пяток полузабытых басен,

Что мною писаны «сто лет» тому назад.

По скромности своей, конечно, я согласен,

Что басни — не ахти какой великий клад.

И все ж, считаяся со сроком

И с тем, какой я «дом» тогда имел в виду,

Вы скажете, что я в двенадцатом году

Был недурным пророком.

«Дом» — сами знаете: стряслась над ним беда, —

«Хозяин» и «жильцы» из благородной кости

Махнули кто куда, —

По большей части — к черту в гости;

А уцелевшие, осатанев от злости,

Досель еще чинят немало нам вреда.