Стихотворения - [18]

Апрель 1846

* * *

Безмолвна Русь: ее замолкли города,

В ней, в старину, вещавшие так сильно,

И скрылась жизнь, кипевшая тогда

Разнообразно и обильно.

И не слыхать бывалых голосов!

Но по земле великой безответно

Несется звук командующих слов

И множит скорби неисчетно.

И то не речь к народу всякий раз,

Когда гремит подобное вещанье:

Нет, то чужой бесчувственный возглас,

Повелевающий молчанье.

Судьба родной земли – уверить нас хотят, —

Ее удел – не наше дело;

Ее историю нам во дворце чертят,

Лишь денег и людей сбирая смело.

С презрением народ и русский человек

Клеймятся именем невежды…

Одежда русская – в наш просвещенный век —

Есть угнетенного одежда!

Но не смущаюсь я: стоит, к соблазнам глух,

Народ великий в древней вере;

В себе, и не в одном, я слышу русский дух —

Он распахнет темницы двери!

Ты презрена, о русская земля!

Смеется над тобой отступников станица,

Ты презрена, судьбу ее деля,

Безмолвна ты, о древняя столица!

Безмолвны вы стоите, города!

Кругом идет чужое ликованье,

И мнится – нет былого и следа…

Но тот не нем, кто лишь хранит молчанье!..

1846

Н. Д. Свербееву

Едва ты юности коснулся,

Едва волнений полный свет

Перед тобою распахнулся

И шлет обычный свой привет;

В твои года, когда ты молод,

И бодр, и силами богат, —

Непостижим твой сердца холод

И равнодушный, вялый взгляд.

К чему несовременный опыт

К душе заране прививать?

Восторг похвал, хуленья ропот

В груди насильно заглушать?

Умей понять своевременность,

Искусственность далеко кинь;

Увидишь, может быть, ты бренность

Изменой созданных твердынь.

Не там, где громко, многолюдно,

Где блещет блеск и шум шумит,

Где всё великолепно, чудно,

Где всё незыблемым глядит,

Где горделиво тяготеет

Полуторастолетний плен, —

Не там и не оттуда веет

Дух новых, будущих времен, —

То ночь, горящая огнями,

При звуке непристойных лир,

И солнца первыми лучами

Тот пышный постыдится пир…

Но там, где тихо слышно слово,

Где нет ни копий, ни мечей,

 —

Там возрастает семя ново,

Залог иных, грядущих дней;

По там, где ветхая лачуга,

Где честный обитает труд,

Где сталь косы, серпа и плуга,

Где песни старые поют;

Куда не вкралася измена

И не вошли ее дары;

Где только цепь чужого плена,

А те богатство и пиры, —

Оттуда дух грядущей жизни

Возникнет, полный сил благих,

Подаст свободу вновь отчизне

И разорвет оковы их!

Среди насмешки и сомненья

Благое дело восстает,

И поколенью поколенье

Свой славный труд передает.

И чувство в мае проснулось снова,

И древний голос слышен вновь,

Произнеслось живое слово:

Измену победит любовь.

Спадает с каждым часом боле

С очей густая пелена,

И богатырь выходит в поле,

От долгого очнувшись сна.

И жизнь, и труд, и ум народа

Стрясают цепь и долгий плен,

И улыбается свобода

Былых, но памятных времен!

Быть может, время недалече,

Когда, приняв свой мощный вид,

Как море заколеблись, вече

Заговорит и зашумит.

И ты ль пред добрым начинаньем,

Боясь насмешки и труда,

Пребудешь чуждый ожиданьям,

Теряя юные года?

Не бойся полюбить сверх меры;

За благо надо не робеть —

Принять и труд и силу веры

И в добром деле не слабеть.

Еще совет: насмешку дале

Гони, – она всего вредней;

И, властелин ее вначале,

Ты покоришься перед ней.

Она смутит твою святыню,

На всё свою наложит цепь

И душу обратит в пустыню,

В бесплодную, сухую степь.

Но я надеюсь, бог с тобою! —

Ты одолеешь вражий строй

Душой правдивой и простою,

Глубокой сердца добротой.

Так с богом, доблестно и смело —

Сомненья прочь! – иди на брань,

За земское святое дело

Неколебимо твердо стань!

Февраль 1847

* * *

Я не знаю, найду ли иль нет

Я подругу в житейской тревоге,

Совершу ли священный обет

И пойду ли вдвоем по дороге.

Но подруга является мне

Не в немецком нарядном уборе,

Не при бальном потешном огне,

Не с безумным весельем во взоре.

Не в движеньях иль глупо пустых,

Иль бесстыдных и ветренных танцев,

Не в толпе шаркунов молодых —

И своих и чужих иностранцев,

Не под звуки музыки чужой,

Помогающей света злоречью,

Не с искусственной бальной душой,

Не с чужой иноземною речью.

Нет, подруга является мне

Вдалеке от златого кумира,

В благодатной, святой тишине,

В светлой жизни семейного мира.

Предстоит она в полной красе,

Обретенная сердцем заране,

С яркой лентою в томной косе,

В величавом родном сарафане,

С русской песнию в алых устах,

Непонятной ушам иноверца,

С русской думою в ясных очах

И с любовию русского сердца,

Красной девицей, с жизнью родной,

И с семьею, и с верою дружной,

С молодою девичьей красой

И с девичьей душою жемчужной.

28 ноября 1847

Гуманисту

Ты – эгоист, хотя бы наслажденья

Высокие испытывал твой дух;

Ты – эгоист, хотя б других мученья

Болезненно тревожили твой слух;

Хотя б тебе высокое искусство

Открыло свет таинственный во мгле;

Хотя б в тебе горело свято чувство

К прекрасному, благому на земле;

Хотя б своей любовию широкой

Ты всех людей и целый мир объял;

Хотя б ты плакал и страдал жестоко

И радостью прекрасною сиял.

Но ты сидишь с простертыми руками,

С возвышенным мечтаньем на челе,

С блестящими и влажными глазами,

Уединен далеко на скале.

Перед тобой толпа стремится тесно —

Ты полон к ней участья и любви;

Ты для людей придумал мир чудесный,

Огонь мечты горит в твоей крови…

Нет, и не так участие прилично!

И правды нет в волненья дум твоих;

Беды людей ты испытуешь лично,

И плачешь ты не с ними, но об них.