Стихотворения (1970–1980) - [3]

Вниз головою, на ветке.

Перед ним, как во сне,

Я безмолвно застыла сама.

Видно, стало невмочь

Кувыркаться на жердочке

В клетке,

Видно, горькими сладкие

Стали казаться корма.

Он, наверное, жил

У какой-нибудь доброй старухи,

Был ее утешеньем,

Единственным светом в окне.

А на воле плясали

Холодные белые мухи,

И веселые ливни

Стучали в стекло по весне.

А за окнами — птицы

В кипении листьев зеленом.

Всюду посвист синичек

И дятлов уверенный стук…

Он завидовал всем,

Даже старым облезлым воронам,

Но особенно тем,

Кто к зиме улетает на юг.

Снились пальмы ему,

Становилось тревожно на сердце.

Слышал крик обезьян,

Океана тропический гул…

И однажды, когда

Позабыла старуха про дверцу,

Он из клетки в окно,

В подмосковное лето впорхнул.

Подмосковное лето

Ослепляло сияющей синью.

Птицы пели о юге,

И пчелы жужжали про юг.

В дерзкой стайке скворцов,

Разоряющих жадно малинник,

Я, не веря глазам,

Попугая увидела вдруг.

Не вспугнуть бы его!

Я пошла, осторожно ступая,

Я хотела спасти

Эту глупую нежную жизнь.

Вот он рядом, беглец!

Но была подозрительной стая,

И скворцы с попугаем,

Галдя, в высоту поднялись.

Я смотрела им вслед.

Попугаю теперь не поможешь —

Первый легкий морозец

Заморского гостя убьет.

Не бывает чудес, не бывает…

И все же

Я ищу его взглядом,

На птичий смотря перелет.

1970

«Зима, зима нагрянет скоро…»

Зима, зима нагрянет скоро,

Все чаще плачут небеса.

Пошли на приступ мухоморы —

Горит разбойная краса.

С ножом — как тать! — под дождик мелкий

Бреду на поиски опят.

Свернувшись, в дуплах дремлют белки,

Лисицы в норах сладко спят.

Стал молчаливым бор отныне,

И грусть разлита в тишине.

Бреду одна в лесной пустыне,

Кипенья лета жалко мне…

Но вот другое обаянье

Меня в другой берет полон.

То обаянье увяданья —

Осенний сон, осенний сон…

1970

«Не считаю, что слишком быстро…»

Не считаю, что слишком быстро

Мы заканчиваем игру:

Жизнь ползет.

Но ползет, как искра

По бикфордову по шнуру.

Нет для искры другой дороги,

Ближе к взрыву мы каждый час…

Но хотя вы бессмертны, боги,

Все же люди сильнее вас —

Потому что живут на свете,

Героически позабыв

Про мгновенье,

Когда осветит,

А потом все погасит

Взрыв…

1970

МИНУТЫ

Эко дело!

Всего на минуту

Стало больше короткого дня.

Эка разница!..

Но почему-то

Посветлело в душе у меня.

Знаю,

Силы зимы не иссякли,

И еще за морями грачи.

Ну, а все же

Минуты, что капли,

Станут снежные доты точить.

И грачи

Устремятся в дорогу,

И ручьи

В наступленье пойдут…

Эх, минута!

И мало, и много:

Вся-то жизнь

Состоит из минут.

1970

«Когда над космической бездной…»

Когда над космической бездной

К звену прикипело звено,

И слились два сердца железных

В железное сердце одно,

И каждый у телеэкрана

Застыл, пригвожденный, без слов,

Тогда же

(Как странно! Как странно!)

Неслись по волнам капитаны

На древних крылах парусов…

Одни в разъяренной пустыне,

Эпохе ракет вопреки,

Крепят паруса и поныне

На хрупких плотах чудаки.

Прекрасно, что можем, как боги,

Мы, смертные дети Земли,

Меж звезд протаранить дороги

И к Солнцу вести корабли.

Прекрасно и в бурях соленых

Сражаться один на один

Без помощи рук электронных,

Железного сердца машин…

1970

ЯРОСЛАВНЫ

Каленые стрелы косили

Дружинников в далях глухих.

И трепетно жены России

Мужей ожидали своих.

— Любимый мой, Игорь мой славный!

Бескрайни тревожные дни!.. —

Вновь милых зовут Ярославны,

Но смотрят на небо они.

Не в поле, меж звездами где-то

Двадцатого века маршрут!

Послушные кони — ракеты —

Своих властелинов несут.

А ежели «всадник» задремлет,

Слетают счастливые сны:

Все видит желанную Землю

Он в облике милой жены.

1970

ДУБЛЕРЫ

Последние шутки, объятья —

У нового старта опять

Прощаются звездные братья.

Не просто им руки разнять.

— Счастливо! Мы встретимся скоро!

Венере и Марсу привет! —

И чуть грустновато дублеры

Глядят улетающим вслед.

И снова им жить в ожиданье,

Им снова не вышел черед…

Но время придет: на заданье

Дублеров Россия пошлет.

И новые звездные братья

У новой ракеты опять

Почувствуют вдруг, что объятья

У старта не просто разнять.

Притихнут родные просторы,

Ударит немыслимый свет,

И будут другие дублеры

Глядеть улетающим вслед…

1970

«Жизнь, скажи, разве я виновата…»

Жизнь, скажи, разве я виновата,

Что на черный, запекшийся снег,

Как подкошенный рухнул когда-то,

Уронив пистолет, человек?

Жизнь, куда мне от памяти деться,

Кто, скажи, мне сумеет помочь?

И мое помертвевшее сердце

Погребли в ту далекую ночь…

Но сквозь лед пробиваются реки,

Половодье взрывает мосты:

Временами в другом человеке

Вдруг увижу родные черты.

Побледнею от чьей-то улыбки,

Обожжет чей-то медленный взгляд.

Загремят исступленные скрипки,

Загремит исступленный набат.

Но промчится он — ливень весенний.

С новой болью я снова пойму,

Что тебя мне никто не заменит,

Что верна я тебе одному.

1970

«Не бывает любви несчастливой…»

Не бывает любви несчастливой.

Не бывает… Не бойтесь попасть

В эпицентр сверхмощного взрыва,

Что зовут «безнадежная страсть».

Если в души врывается пламя,

Очищаются души в огне.

И за это сухими губами

«Благодарствуй!» шепните Весне.

1971

«Капели, капели…»

Капели, капели

Звенят в январе,

И птицы запели

На зимней заре.

На раме оконной,

Поверив в апрель,

От одури сонной

Опомнился шмель:

Гудит обалдело,

Тяжелый от сна.

Хорошее дело —

Зимою весна!

О солнце тоскуя,

Устав от зимы,

Ошибку такую

Приветствуем мы.

Помедли немножко,