Стихотворения (1809-1821) - [30]

Любимца Кипридина,

В любви победителя,

И миртом и розою

Венчайте, о юноши

И девы стыдливые!

Около 1810 (?)

К НИКИТЕ

Как я люблю, товарищ мой,

Весны роскошной появленье

И в первый раз над муравой

Веселых жаворонков пенье.

Но слаще мне среди полей

Увидеть первые биваки

И ждать беспечно у огней

С рассветом дня кровавой драки.

Какое счастье, рыцарь мой!

Узреть с нагорныя вершины

Необозримый наших строй

На яркой зелени долины!

Как сладко слышать у шатра

Вечерней пушки гул далекий

И погрузиться до утра

Под теплой буркой в сон глубокий,

Когда по утренним росам

Коней раздастся первый топот

И ружей протяженный грохот

Пробудит эхо по горам,

Как весело перед строями

Летать на ухарском коне

И с первыми в дыму, в огне

Ударить с криком за врагами!

Как весело внимать: "Стрелки,

Вперед! Сюда, донцы! Гусары1

Сюда, летучие полки,

Башкирцы, горцы и татары!"

Свисти теперь, жужжи свинец!

Летайте ядры и картечи!

Что вы для них? для сих сердец,

Природой вскормленных для сечи?

И вот... о зрелище прекрасно!

Колонны сдвинулись, как лес.

Идут - безмолвие ужасно!

Идут - ружье наперевес;

Идут... ура! - и все сломили,

Рассеяли и разгромили:

Ура! Ура! - и где же враг?..

Бежит, а мы в его домах

О, радость храбрых! - киверами

Вино некупленное пьем

И под победными громами

"Мы хвалим господа" поем!..

Но ты трепещешь, юный воин,

Склонясь на сабли рукоять:

Твой дух встревожен, беспокоен;

Он рвется лавры пожинать:

С Суворовым он вечно бродит

В полях кровавыя войны

И в вялом мире не находит

Отрадной сердцу тишины.

Спокойся: с первыми громами

К знаменам славы полетишь;

Но там, о горе, не узришь

Меня, как прежде, под шатрами!

Забытый шумною молвой,

Сердец мучительницей милой,

Я сплю, как труженик унылой,

Неоживляемый хвалой.

Июню или начало июля 1817

ЭПИГРАММЫ, НАДПИСИ И ПРОЧЕЕ

I

Всегдашний гость, мучитель мой,

О, Балдус! долго ль мне зевать, дремать с тобой?

Будь крошечку умней или - дай жить в покое

Когда жестокий рок сведет тебя со мной

Я не один, и нас не двое.

Между 1809 и 1812 (?)

II

Как трудно Бибрису со славою ужиться!

Он пьет, чтобы писать, и пишет, чтоб напиться!

Июль или август 1809

III

Памфил забавен за столом,

Хоть часто и назло рассудку;

Веселостью обязан он желудку,

А памяти - умом.

<1815>

IV

СОВЕТ ЭПИЧЕСКОМУ СТИХОТВОРЦУ

Какое хочешь имя дай

Твоей поэме полудикой:

Петр длинный, Петр большой, но только

Петр Великой - Ее не называй.

1810 (?)

V

МАДРИГАЛ НОВОЙ САФЕ

Ты Сафо, я Фаон; об этом и не спорю:

Но, к моему ты горю,

Пути не знаешь к морю.

Июль или август 1809

VI

НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ Н. Н.

И телом и душой ты на Амура схожа:

Коварна и умна, и столько же пригожа.

<1811>

VII

К ЦВЕТАМ НАШЕГО ГОРАЦИЯ

Ни вьюги, ни морозы

Цветов твоих не истребят.

Бог лиры, бог любви и музы мне твердят:

В саду Горация не увядают розы.

1816 (?)

VIII

НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ ЖУКОВСКОГО

Под знаменем Москвы, пред падшею столицей,

Он храбрым гимны пел, как пламенный Тиртей;

В дни мира, новый Грей,

Пленяет нас задумчивой цевницей.

1876 или начало 1817

IX

НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ

ГРАФА ЭММАНУИЛА СЕН-ПРИ

От родины его отторгнула судьбина;

Но лилиям отцов он всюду верен был:

И в нашем стане воскресил

Баярда древний дух и доблесть Дюгесклина.

1815

X

НАДПИСЬ НА ГРОБЕ ПАСТУШКИ

Подруги милые! в беспечности игривой

Под плясовой напев вы резвитесь в лугах.

И я, как вы, жила в Аркадии счастливой;

И я, на утре дней, в сих рощах и лугах

Минутны радости вкусила:

Любовь в мечтах златых мне счастие сулила;

Но что ж досталось мне в прекрасных сих местах?

Могила!

<1810>

XI

МАДРИГАЛ МЕЛИНЕ,

КОТОРАЯ НАЗЫВАЛА СЕБЯ НИМФОЮ

Ты нимфа, Ио; нет сомненья!

Но только... после превращенья!

Июль или август 1809

XII

НА КНИГУ ПОД НАЗВАНИЕМ "СМЕСЬ"

По чести, это смесь:

Тут проза, и стихи, и авторская спесь.

<1817>

СТРАНСТВОВАТЕЛЬ И ДОМОСЕД

Объехав свет кругом,

Спокойный домосед, перед моим камином

Сижу и думаю о том,

Как трудно быть своих привычек властелином;

Как трудно век дожить на родине своей

Тому, кто в юности из края в край носился,

Все видел, все узнал; и что ж? из-за морей

Ни лучше, ни умней

Под кров домашний воротился:

Поклонник суетным мечтам,

Он осужден искать... чего, не знает сам!

О страннике таком скажу я повесть вам.

Два брата, Филалет и Клит, смиренно жили,

В предместий Афин под кровлею одной;

В довольстве? Не скажу, но с бодрою душой

Встречали день, и ночь спокойно проводили,

Затем что по трудах всегда приятен сон.

Вдруг умер дядя их, афинский Гарпагон,

И братья-бедняки, о радость! получили

Не помню, сколько мин монеты золотой

Да кучу серебра: сосуды и амфоры

Отделки мастерской.

Наследственным добром свои насытя взоры,

Такие завели друг с другом разговоры:

- "Как думаешь своей казной расположить?

Клит спрашивал у брата;

А я так дом хочу купить

И в нем тихохонько с женою век прожить

Под сенью отчего пената.

Землицы уголок не будет лишний нам:

От детства я люблю ходить за виноградом,

Водиться знаю с стадом,

И детям я мой плуг в наследство передам;

А ты как думаешь?" - "О! я с тобой несходен;

Я пресмыкаться не способен

В толпе граждан простых,

И с помощью наследства

Для дальних замыслов моих,