Стихотворения (1809-1821) - [26]

И сочны апельсины,

И с трюфлями пирог,

Весь Амальтеи рог,

Вовек неистощимый,

На жирный твой обед!

А мне... покоя нет!

Смотри! неумолимый

Домашний Гиппократ,

Наперсник парки бледной,

Попов слуга усердный,

Чуме и смерти брат,

Поклявшися латынью

И практикой своей,

Поит меня полынью

И супом из костей;

Без дальнего старанья

До смерти запоит

И к вам писать посланья

Отправит за Коцит!

Все в жизни изменило,

Что сердцу сладко льстило;

Все, все прошло, как сон:

Здоровье легкокрыло,

Любовь и Аполлон!

Я стал подобен тени,

К смирению сердец,

Сух, бледен, как мертвец;

Дрожат мои колени,

Спина дугой к земле,

Глаза потухли, впали,

И скорби начертали

Морщины на челе;

Навек исчезла сила

А доблесть прежних лет.

Увы! мой друг, и Лила

Меня не узнает.

Вчера, с улыбкой злою,

Мне молвила она

(Как древле Громобою

Коварный Сатана):

"Усопший! мир с тобою!

Усопший! мир с тобою!"

Ах! это ли одно

Мне роком суждено

За древни прегрешенья?..

Нет, новые мученья,

Достойные бесов!

Свои стихотворенья

Читает мне Свистов:

И с ним певец досужий,

Его покорный бес,

Как он, на рифмы дюжий,

Как он, головорез!

Поют и напевают

С ночи до бела дня;

Читают и читают

И до смерти меня

Убийцы зачитают!

Июнь 1812

ОТВЕТ ТУРГЕНЕВУ

Ты прав! Поэт не лжец,

Красавиц воспевая.

Но часто наш певец,

В восторге утопая,

Рассудка строгий глас

Забудет для Армиды,

Для двух коварных глаз;

Под знаменем Киприды

Сей новый Дон-Кишот

Проводит век с мечтами:

С химерами живет,

Беседует с духами,

С задумчивой луной,

И мир смешит собой!

Для света равнодушен,

Для славы и честей,

Одной любви послушен,

Он дышит только ей.

Везде с своей мечтою,

В столице и в полях,

С поникшей головою,

С унынием в очах.

Как призрак бледный бродит;

Одно твердит, поет!

Любовь, любовь зовет...

И рифмы лишь находит!

Так! верно, Аполлон

Давно с любовью в ссоре,

И мститель Купидон

Судил поэтам горе.

Все нимфы строги к нам

За наши псалмопенья,

Как Дафна к богу пенья;

Мы лавр находим там

Иль кипарис печали,

Где счастья роз искали,

Цветущих не для нас.

Взгляните на Парнас:

Любовник строгой Лоры

Там в горести погас;

Скалы и дики горы

Его лишь знали глас

На берегах Воклюзы.

Там Душеньки певец,

Любимец нежный музы

И пламенных сердец,

Любил, вздыхал всечасно,

Везде искал мечты;

Но лирой сладкогласной

Не тронул красоты.

Лесбосская певица,

Прекрасная в женах,

Любви и Феба жрица,

Дни кончила в волнах...

И я - клянусь глазами,

Которые стихами

Мы взапуски поем,

Клянуся Хлоей в том,

Что русские поэты

Давно б на берег Леты

Толпами перешли,

Когда б скалу Левкада

В болота Петрограда

Судьбы перенесли!

Первая половина 1812 (?)

К ПЕТИНУ

О любимец бога брани,

Мой товарищ на воине!

Я платил с тобою дани

Богу славы - не одне:

Ты на кивере почтенном

Лавры с миртом сочетал;

Я в углу уединенном

Незабудки собирал.

Помнишь ли, питомец славы,

Индесальми? Страшну ночь?

Не люблю такой забавы,

Молвил я, - и с музой прочь!

Между тем как ты штыками

Шведов за лес провожал,

Я геройскими руками...

Ужин вам приготовлял.

Счастлив ты, шалун любезный,

И в Цитерской стороне;

Я же - всюду бесполезный,

И в любви, и на войне;

Время жизни в скуке трачу

(За крилатый счастья миг!)

Ночь зеваю... утром плачу

Об утрате снов моих.

Тщетны слезы! Мне готова

Цепь, сотканна из сует;

От родительского крова

Я опять на море бед.

Мой челнок Любовь слепая

Правит детскою рукой;

Между тем как Лень, зевая,

На корме сидит со мной.

Может быть, как быстра младость

Убежит от нас бегом,

Я возьмусь за ум... да радость

Уживется ли с умом?

Ах! почто же мне заране,

Друг любезный, унывать?

Вся судьба моя в стакане!

Станем пить и воспевать:

"Счастлив! счастлив, кто цветами

Дни любови украшал;

Пел с беспечными друзьями,

А о счастии... мечтал!

Счастлив он, и втрое боле,

Всех вельможей и царей!

Так давай в безвестной доле,

Чужды рабства и цепей,

Кое-как тянуть жизнь нашу,

Часто с горем пополам;

Наливать полнее чашу

И смеяться дуракам!"

Первая половина 1810

ПОСЛАНИЕ И. М. МУРАВЬЕВУ

АПОСТОЛУ

Ты прав, любимец муз! от первых впечатлений,

От первых, свежих чувств заемлет силу гений,

И им в теченье дней своих не изменит!

Кто б ни был: пламенный оратор иль пиит,

Светильник мудрости, науки обладатель,

Иль кистью естества немого подражатель,

Наперсник муз, познал от колыбельных дней,

Что должен быть жрецом парнасских олтарей.

Младенец счастливый, уже любимец Феба,

Он с жадностью взирал на свет лазурный неба,

На зелень, на цветы, на зыбку сень древес,

На воды быстрые и полный мрака лес.

Он, к лону матери приникнув, улыбался,

Когда веселый май цветами убирался

И жаворонок вился над зеленью полей.

Златая ль радуга, пророчица дождей,

Весь свод лазоревый подернет облистаньем?

Ее приветствовал невнятным лепетаньем,

Ее манил к себе младенческой рукой.

Что видел в юности пред хижиной родной,

Что видел, чувствовал, как новый мира житель,

Того в душе своей до поздних дней хранитель,

Желает в песнях муз потомству передать.

Мы видим первых чувств волшебную печать

В твореньях гения, испытанных веками:

Из мест, где Мантуа красуется лугами

И Минций в камышах недвижимый стоит,

От милых лар своих отторженный пиит,