Стихийный сон - [115]

– Слушай, а в Кадингере бывает день города? – спросила я, чтобы разрушить тревожную тишину и  не озвучивать вслух свою жутковатую догадку.   Шум за окном очень напоминал народное гуляние, которое начинается восхвалением родной территориальной единицы, дифирамбами своей точке на карте, признаниями в любви со сцены любимому городу, а заканчивается горой мусора под ногами на центральной площади, обгаженными укромными уголками и многочисленными актами пьяного хулиганства и вандализма. Пьют, значит, бьют, бьют, значит, любят. Мы любим родной город! Ура-а-а-а! И бутылку об асфальт!

– С салютом, выступлением звезд местного пантеона, морем алкоголя и разврата? – вздохнул Феникс, едва заметно и грустно улыбнувшись. – Нет, никогда не видел! Здесь всегда тихо,  мирно, спокойно, уютно и мило. Насилуют, грабят, убивают, травят, обманывают. Но все это делают буднично. Без лишнего пафоса. И если нас с тобой не пригласили, то(,) значит, это вряд ли день города… «Этот город самый худший город на земле! Он как будто нарисован пальцем на го…»

– Вне всякого сомнения, я бы даже не пошла на мероприятие!– запротестовала я, скривившись и заранее отрицая свою причастность к столь значимому празднику, где, судя по нравам, вместо ленты перерезают горло. –  Спасибо, я в таком не участвую!

«Ко-ро-на завоевана!» – раздался пронзительный голос, который нужно ставить себе на будильник любителям поспать еще пять минуточек. Под такие крики обязательно проснется совесть, а потом начнет пинать своего хозяина.

– Не может быть, – прошептала я, зажимая себе рот рукой. Мир перевернулся, упал вниз и разбился вдребезги, оставляя звенящую в ушах тишину. Внезапная слабость накатила на меня, я покачнуласьЮ глядя в одну точку. И почему-то мне казалось, что это была та самая точка невозврата. Жизнь взяла в руки черный маркер и перечеркнула две судьбы. Не знаю, смеялась она в этот момент смехом злого гения или рыдала, сморкаясь в бумажные салфетки? Сомневаюсь, что выражение ее лица  изменилось, ведь она делает это не первый раз, подписывая твердой рукой начальственную резолюцию: «В исполнении мечты отказать!». Под резолюцией она поставила печать «Неудачники» и бросила нас в долгий и мучительный ящик бессмысленного ожидания. Может, жизнь кому-то и ставит подножки, но сейчас мне показалось, что она ударила в под дых.

Феникс встал и сломал ногою стул, тяжело дыша и сжимая кулаки. Буря мглою, Феню кроет. В его  руках горел огонь, лицо исказилось от ярости и гнева, который он мечтал выместить на чем-то или на ком-то.

– Давай ты немного остынешь, и… – начала я, немного отойдя от потрясения, но огненная вспышка врезалась в стену, рассыпаясь искрами и добавляя к нашему антуражу погорельцев еще одно смелое дизайнерское решение. Он собирался двинуться к двери, но я встала у него на пути.

– Так, успокойся, пожалуйста! – строго произнесла я, глядя, как стена превращается в биеннале рукожопого электрика, не удосужившегося проконтролировать качество воспламеняющихся розеток, купленных по горящей скидке.

– Прекрати немедленно! – закричала я. – Нам еще здесь жить!

– Ты предлагаешь сделать ремонт, обзавестись новым диваном и устраиваться поудобнее, отслеживая последние новости? – скривился Феникс, снова вспыхивая.

– Я предлагаю тебе просто смириться и не делать глупостей, – заволновалась я, глядя на явные следы недавнего пожара.

– Смириться? – нехорошо усмехнулся Феникс, сдувая прядь волос с лица. – О, нет! Я как представлю, что нам придется просидеть здесь еще лет пять минимум, то …

– … выбираю новые обои, новую мебель, чиню ванную и покупаю второе одеяло, – вздохнула я, допуская, что даже в мире разброда, разврата и шатания, есть место для уютной семейной идиллии рабовладельца и его рабыни.  – Так, все, прекрати! Я кому говорю! Не надо пороть горячку!

Я подошла к Фениксу, положила руку ему на щеку и заглянула в глаза, слегка поглаживая большим пальцем его губы.

– Давай попробуем определить, откуда дует ветер, – утешала я, поглаживая страдальца от форс-мажора.

– Чтобы понять, откуда он дует, нужно принюхаться. Есть у меня подозрение, что штормовой ветер дует с ближайшей помойки истории, а теперь наша маленькая посудинка «Последняя надежда»  медленно терпит крушение, – сардонически ответили мне.

– Хорошо,  давай просто опустим руки, –  предложила я, подавляя зевок.

– Для того, чтобы опустить руки, их нужно сначала поднять! – парировал Феникс,  задумчиво перебирая мои волосы.– И вот сейчас я близок к тому, чтобы бросить вызов свежеиспеченному монарху, сбить с него спесь и корону. Хотя, корону сбить будет не так просто.

– Поднять вверх и сдаться, – согласилась я, понимая, что сама уже почти смирилась с таким исходом. В этом мире, и смех, и грех, мечты сбываются, но не у всех. Я давно заметила, что неудачная жизнь напоминает не отвечающее приложение, когда у тебя есть всего два варианта «закрыть» или «подождать».

– Не все так плохо… Мы живы, здоровы… – задушевно начала я, мысленно открывая дверь, ведущую к стратегическим запасам необоснованного оптимизма. – Мы просто возьмем таймаут.

– Скажи еще, что бодры и веселы… – мрачно заметил Феникс, тяжело вздыхая и целуя мой палец. – Полны оптимизма и энтузиазма… И у нас все хорошо!