Стихия - [6]

В общем ни у Сделай Сам ни у меня времени на личную жизнь не было ни минуты вкалывали без выходных весь лагерь подсмеивался над нашими ежедневными пулеметными по времени разговорами у всех на виду но уединиться - шалишь. Оба мы работали в основном по дереву и весь запас заготовок разумеется был за Сделай Сам и его орлами курьерами отнеси-передай с радостью стала вся лагерная мелюзга но к концу смены наше взаимное молчаливое обожание незаметно превратилось в невыносимую муку. В тот самый момент когда Сделай Сам собрался было закрыть свой кружок и уехать в Хабаровск я пригласила его посмотреть работы которые делались для души кажется ему стало понятно все-все без лишних слов но конечно же этот увалень так и не смог как следует объясниться. В тот день была договоренность с заведующей к вечеру принести ей работы наших кружков для оформления общей выставки поделок но я туда как ты мамочка уже поняла так и не дошла. Сделай Сам тоже в то вечер запропастился.

Мы вместе бежали куда-то в горы спешили наперегонки но все-таки не опоздали и "прибежали" одновременно с победным, чуть приглушенным шепотом-криком...

*

С Е Н Т Я Б Р Ь

Двумя холодными перстами

по-детски взяв меня за пламя:

"Сюда", промолвила она.

Без принужденья, без усилья,

лишь с медленностью озорной,

она раздвинула, как крылья,

свои коленки предо мной.

Был конец, казалось, кем-то потерянного или позабытого, запоздалого лета. Тоскливые зябкие дожди еще не начинали свой бег "мелким бесом". Правда, в воздухе чувствовалось, что они - на подходе. Дачный сезон словно раздумывал, заканчиваться ему или нет, но у двух отдыхающих семей была еще целая неделя относительно беззаботной жизни. Второй этаж небольшого уютного домика полновластно занимал Коленька со своей мамой, конечно же лучшей на свете. А на первом отдыхала пожилая супружеская чета. После окончания работ в стройотряде к ним на целую неделю приехал внучек - студент мединститута. Звали его все по-разному. Сверстники - Леха, дед - Алекс, бабушка и мама Леша, отец - Лексев, и только Коленька в первый же день и навсегда назвал его Друг Але, покоренный тем, что впервые мужчина незнакомым серьезным голосом попросил к телефону мальчика Колю. Потом они играли вместе весь день и тайком от всех сочиняли на дальних качелях вечернюю сказку для мамы.

Коленька никак не мог насытиться захватывающими сказочными историями, которые полушептал ему на ночь новый взрослый друг. Причем это было совсем не похоже на мамины сказки или на дедушкины-бабушкины. Ему хотелось самому путешествовать и сражаться во всех тех историях и обязательно побеждать самых сильных и злых врагов. Все это малышу потом живо снилось, а утром он первым делом рассказывал маме свои необыкновенные сны. Какой же ты у меня фантазер! Мама весело смеялась. А сынишка на долгих прогулках крепко сжимал обе руки - нежную мамину и жесткую мужскую ладонь. Прошло совсем немного времени, и Коленька уже не мог заснуть до тех пор, пока Друг Але не распахнет перед ним первую страничку новой, самой разволшебной сказки.

А когда малыш засыпал, то Леша читал свои сказочки его маме, неотрывно глядя в огромные, ясные и немного удивленные глаза. И кровать подолгу скрипела, словно безумная лодочная уключина. Но это были еще более волшебные сказки.

*

О К Т Я Б Р Ь

Я приникаю к самой щели,

ловлю волнующийся гам,

как будто звучно закипели

все письма, спрятанные там.

В этом году путина закончилась рано, и женский студенческий отряд вернулся с Курильских островов еще до холодов. Казалось, сильнее всех в нашем институте этого события ждал я, еще желторотый студентик. Чтобы продолжить вечерние прогулки с моею любимой, начатые этой весной. И еще, чтобы рассказать ей о своей поездке в альплагерь "Ак-тру", что находится на Алтае. Другие студотряды пока не возвращались, многие находились на отдыхе (в самоволке), и студгородок был катастрофически пуст. Что же, тем лучше. Будет меньше ехидных вопросов и снисходительных улыбочек в спину нашей парочке. Ошалевшей от счастья, которое внезапно свалилось, скорее всего, откуда-то с облаков. Она - лебедушка, хорошенькая своенравная пятикурсница, а я - голубь-сизарь, только чудом перелетевший на второй курс. Но мы словно не видели тогда вокруг себя ничего и никого. Не видели и видеть не хотели. Неприкаянные, без крыши над головой, мы просиживали до утра на заброшенной детской карусели в соседнем дворе и мечтали, мечтали вслух. А тут как раз такой случай.

Две ее соседки по комнате не успевали к началу учебы. И было решено ударить "по пиву". Сочная дальневосточная рыба осталась с путины, слайды - с Алтая, а больше-то нам ничего и не было нужно. К полуночи все было выпито и пересказано, но под крышей нам уже не мечталось. Андрюша, закрой, пожалуйста, глаза. Она легко скользнула к двери, щелкнул замок. И я сквозь прикрытую ресницами щелку с отчаяньем увидел, что из-под платья было снято буквально все. Во рту стало горько-горько и сухо, но я - ничего... Совсем неожиданно для себя встал. Зачем-то пнул попавшийся на дороге стул, крутанул болдушку замка и ушел, не оборачиваясь.