Стихи - [28]

       Как мы отныне захотим.

Перевод Н. Рыковой

Из книги «Державные ритмы» (1910)

Геракл

Что совершить еще для умноженья славы?

Увы! Уж сколько лет

Он утомлял закат и утомлял рассвет.

Увы! Уж сколько лет

Он утомлял моря, болота и дубравы

И хмурые хребты в морщинах лавы!

Как долго он терзал и ужасал весь свет

Громами подвигов, грозою величавой

Своих побед!

Хотя былой огонь пылал в груди Геракла, —

Порою думал он, что мощь его иссякла;

Герои юные, покамест он старел,

Успели совершить так много славных дел.

И пусть он по земле еще шагал широко, —

Шаги его уже звучали одиноко.

Шар солнца поднялся к зениту над горой

И опустился вновь, и дали потускнели, —

И Эта[16] целый день смотрела, как герой

Блуждал без цели.

Средь множества дорог свой путь определив,

Он колебался;

Он шел вперед и снова возвращался,

Настороженностью сменяя свой порыв;

В смятенье

Он видел пред собой путей переплетенье.

Вдруг охватил его слепой и ярый гнев,

И в пальцы рук его вселилось нетерпенье.

Того, что делает, осмыслить не успев,

Он к лесу бросился, расталкивая скалы;

Рыча, как дикий зверь, в неистовстве борьбы,

Он начал вырывать с корнями, как бывало,

Дубы.

Когда же гнев остыл и прояснился разум,

Как в блеске молнии ему предстала разом

Вся жизнь прошедшая, весь путь его судьбы,

И детства грозного могучие забавы,

Когда в пылу игры он истреблял дубравы.

И мышцы мощные отяжелели вдруг,

Меж тем как все вокруг,

Казалось, с явною насмешкою кричало,

Что возвратился он, замкнув огромный круг,

В свое начало.

Горячий пот стыда покрыл его чело;

Но все же дикое и глупое упорство

Превозмогло:

Он тяжело,

Себе назло,

С природой продолжать решил единоборство.

И в сумерках, когда последний солнца луч,

Прощаясь, покидал последнюю вершину,

Геракл безумствовал, неистов и могуч,

И грузные стволы, покорны исполину,

Катились, грохоча, подпрыгивая, с круч

В долину.

Громадой страшною кровоточащих тел

Деревья мертвые заполнили равнину.

Геракл растерянно и сумрачно смотрел

На мечущихся птиц, что оглашали воздух

Своими воплями о разоренных гнездах.

И наступил тот час, когда ночная мгла

Величие своих глубин в луне и звездах

Зажгла.

Увы, Гераклу ночь с собой не принесла

Успокоенья;

Был смутным взор его, бесцельными — движенья.

Вдруг зависть к небесам в безумный мозг вошла

И породила в нем безумную причуду:

Поджечь всю эту груду

Стволов, корней, ветвей, листвы, коры,

Чтоб зарево костра оповестило

Далекие миры,

Что сотворил Геракл здесь, на земле, светило.

И вот,

Стремительно взмывая в небосвод,

Как стая птиц морских над пенными валами,

Затрепетало пламя.

Густеет, ширится тяжелый черный дым,

Стволов окутывая груду;

И ветки тонкие, кора со мхом сухим

Трещат и здесь, и там, и дальше, и повсюду.

Огонь ползет я обход и рвется напрямик,

Он пряди рыжие взметает, грозно воя;

Внезапно, словно бы шутя, лизнул героя

Огня язык.

Геракл почувствовал ожоги,

Но, побеждая боль, не хочет отступать;

Как в юности, когда он призван был карать,

Он должен задушить врага в его берлоге.

И вот, одним прыжком, сомнения гоня,

Он — в логове огня.

Шаги его легки, во взгляде снова ясность,

Вновь крепок дух его, вновь мысль его остра;

Уже на гребне он гигантского костра,

И не страшит его смертельная опасность

Когда огонь простер вокруг него крыла,

Он понял наконец, к чему судьба звала:

Он понял, что в дыму багровом

Еще раз удивит он всю земную твердь

Последним подвигом, завоеваньем новым, —

Осилив смерть.

И пел он с вдохновенной силой:

«О ты, ночь звездная, ты, ветер быстрокрылый.

Мгновенье прошлого и будущего час,

Прислушайтесь, остановитесь!

Геракл встречает смерть и воспевает вас.

Всю жизнь я окружен был пламенною славой:

Я гибкость получил от Гидры[17] многоглавой;

В моей крови живет неукротимый гнев,

Которым одарил меня Немейский лев[18];

Шаги мои звучат в лесах олив и лавров,

Как звонкие прыжки стремительных кентавров;

Пред силою моей, оторопев, поник

Тяжелой головой свирепый критский бык;

Из глубины лесов привел я за собою

Лань златорогую, настигнутую мною;

Я, сдвинув горы с мест и повернув поток,

Конюшни Авгия[19] один очистить смог;

Подобно молнии, стрела моя блистала,

Разя ужасных птиц на берегах Стимфала[20];

Я долго странствовал, чтобы прийти туда,

Где страшный Герион[21] растил свои стада;

Была моей рукой одержана победа

Над кровожадными конями Диомеда[22];

Пока Атлант[23] в саду срывал чудесный плод,

На собственных плечах держал я небосвод;

Мечи воительниц стучали в щит мой звонкий.

Но захватил в бою я пояс Амазонки;

Смирил я Цербера, чудовищного пса,

Заставив стража тьмы взглянуть на небеса».

Внезапно из-под ног Геракла клубы дыма

Взметнулись, и огонь вокруг него взревел,

Но непоколебимо

Стоял герой и пел:

«Прекрасно то, чем я владею:

Сплетенье мускулов моих —

Мышц рук и ног, спины и шеи;

Ритм подвигов бушует в них.

Так много долгих лет с неутолимой жаждой

Трепещущую жизнь впивал я порой каждой,

Что в этот час, когда сгораю я в огне,

Я чувствую, что вся вселенная — во мне:

Я — буря, и покой, и ясность, и ненастье;

Я знал добро и зло, изведал скорбь и счастье;

Я все впитал в себя, я, как водоворот,

Упорно всасывал поток текущих вод.

Иола кроткая, Мегара, Деянира[24],

Для вас, трудясь, борясь, я обошел полмира.

И пусть безрадостен и долог был мой путь —