Стихи разных лет - [6]

В поместье мирное меж Пиндом и Цитерой,

Где нежился Тибулл, Мелецкий и Парни?

Тебе, балованный питомец Аполлона,

С их лирой соглашать игривую свирель:

Веселье резвое и нимфы Геликона

Твою счастливую качали колыбель.

Друзей любить открытою душою,

В молчаньи чувствовать, пленяться красотою

Вот жребий мой; ему я следовать готов,

Но, милый, сжалься надо мною,

Не требуй от меня стихов!

Не вечно нежиться в приятном ослепленьи:

Докучной истины я поздний вижу свет.

По доброте души я верил в упоеньи

Мечте шепнувшей: ты поэт,

И, презря мудрые угрозы и советы,

С небрежной леностью нанизывал куплеты,

Игрушкою себя невинной веселил;

Угодник Бахуса, я, трезвый меж друзьями,

Бывало, пел вино водяными стихами:

Мечтательных Дорид и славил и бранил,

Иль дружбе плел венок, и дружество зевало

И сонные стихи в просонках величало.

Но долго ли меня лелеял Аполлон?

Душе наскучили парнасские забавы;

Не долго снились мне мечтанья муз и славы;

И, строгим опытом невольно пробужден,

Уснув меж розами, на тернах я проснулся,

Увидел, что еще не гения печать

Охота смертная на рифмах лепетать,

Сравнив стихи твои с моими, улыбнулся:

И полно мне писать.

Пробуждение

Мечты, мечты,

Где ваша сладость?

Где ты, где ты,

Ночная радость?

Исчезнул он,

Веселый сон,

И одинокой

Во тме глубокой

Я пробужден.

Кругом постели

Немая ночь.

Вмиг охладели,

Вмиг улетели

Толпою прочь

Любви мечтанья.

Еще полна

Душа желанья

И ловит сна

Воспоминанья.

Любовь, любовь,

Внемли моленья:

Пошли мне вновь

Свои виденья,

И поутру,

Вновь упоенный,

Пускай умру

Непробужденный.

Любопытный

— Что ж нового? "Ей-богу, ничего".

— Эй, не хитри: ты верно что-то знаешь,

Не стыдно ли, от друга своего,

Как от врага, ты вечно всё скрываешь.

Иль ты сердит: помилуй, брат, за что?

Не будь упрям: скажи ты мне хоть слово

"Ох! отвяжись, я знаю только то,

Что ты дурак, да это уж не ново".

К Каверину

Забудь, любезный мой Каверин,

Минутной резвости нескромные стихи.

Люблю я первый, будь уверен,

Твои счастливые грехи.

Всё чередой идет определенной,

Всему пора, всему свой миг:

Смешон и ветреный старик,

Смешон и юноша степенный.

Пока живется нам, живи,

Гуляй в мое воспоминанье;

Молись и Вакху и любви

И черни презирай ревнивое роптанье:

Она не ведает, что дружно можно жить

С Киферой, с портиком, и с книгой, и с бокалом,

Что ум высокий можно скрыть

Безумной шалости под легким покрывалом.

Дельвигу

Любовью, дружеством и ленью

Укрытый от забот и бед,

Живи под их надежной сенью:

В уединении ты счастлив: ты поэт.

Наперснику богов не страшны бури злые:

Над ним их промысел высокий и святой;

Его баюкают камены молодые

И с перстом на устах хранят его покой.

О милый друг, и мне богини песнопенья

Еще в младенческую грудь

Влияли искру вдохновенья

И тайный указали путь:

Я лирных звуков наслажденья

Младенцем чувствовать умел,

И лира стала мой удел.

Но где же вы, минуты упоенья,

Неизъяснимый сердца жар,

Одушевленный труд и слезы вдохновенья!

Как дым исчез мой легкой дар.

Как рано зависти привлек я взор кровавый

И злобной клеветы невидимый кинжал!

Нет, нет, ни счастием, ни славой,

Ни гордой жаждою похвал Не буду увлечен!

В бездействии счастливом

Забуду милых муз, мучительниц моих;

Но может быть вздохну в восторге молчаливом,

Внимая звуку струн твоих.

В. Л. Пушкину

Что восхитительней, живей

Войны, сражений и пожаров,

Кровавых и пустых полей,

Бивака, рыцарских ударов?

И что завидней кратких дней

Не слишком мудрых усачей,

Но сердцем истинных гусаров?

Они живут в своих шатрах,

Вдали забав и нег и граций,

Как жил бессмертный трус Гораций

В тибурских сумрачных лесах;

Не знают света принужденья,

Не ведают что скука, страх;

Дают обеды и сраженья,

Поют и рубятся в боях.

Счастлив, кто мил и страшен миру:

О ком за песни, за дела

Гремит правдивая хвала:

Кто славил Марса и Темиру

И бранную повесил лиру

Меж верной сабли и седла!

Разлука

В последний раз, в сени уединенья.

Моим стихам внимает наш пенат.

Лицейской жизни милый брат,

Делю с тобой последние мгновенья.

Прошли лета соединенья;

Разорван он, наш верный круг.

Прости! Хранимый небом,

Не разлучайся, милый друг,

С свободою и Фебом!

Узнай любовь, неведомую мне,

Любовь надежд, восторгов, упоенья:

И дни твои полетом сновиденья

Да пролетят в счастливой тишине!

Прости! Где б ни был я: в огне ли смертной битвы,

При мирных ли брегах родимого ручья,

Святому братству верен я.

И пусть (услышит ли судьба мои молитвы?),

Пусть будут счастливы все, все твоя друзья!

СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ГОДОВ (1817–1825)

На трагедию гр. Хвостова, изданную с портретом Колосовой

Подобный жребий для поэта

И для красавицы готов:

Стихи отводят от портрета,

Портрет отводит от стихов.

От многоречия отрекшись добровольно…

От многоречия отрекшись добровольно,

В собраньи полном слов не вижу пользы я:

Для счастия души, поверьте мне, друзья,

Иль слишком мало всех, иль одного довольно.

Нет ни в чем вам благодати…

Нет ни в чем вам благодати,

С счастием у вас разлад:

И прекрасны вы не к стати.

И умны вы не в попад.

О муза пламенной сатиры!

О муза пламенной сатиры!

Приди на мой призывный клич!

Не нужно мне гремящей лиры,

Вручи мне Ювеналов бич!

Не подражателям холодным,

Не переводчикам голодным,

Не безответным рифмачам

Готовлю язвы эпиграм!

Мир вам, несчастные поэты,

Мир вам, журнальные клевреты,

Мир вам, смиренные глупцы!