Стихи - [7]

Шрифт
Интервал

Смиренным рыцарям Святого Духа.
Их жизнь убога, мудра и проста,
Душа всегда на жертвенность готова,
Не на щите они несут Христа,
А в чистом роднике Живого Слова…
Ты, давший мне глоток Живой Воды,
Смиривший сердце Истиной благою,
С тобой готов до Утренней Звезды
Идти оруженосцем и слугою.

Четыре сонета

1. Люцифер

Он пожалел нас, бедный Люцифер,
У Божества из милости живущих,
Поведав нам о таинствах зовущих
Иных миров, иных надзвездных сфер.
И Господу, не знающему мер,
Великолепному в лазурных кущах,
Непогрешимому из Всемогущих,
Он показал дерзания пример.
Но, Утренней Звездою нам мерцая,
Он не дал сил отверженным от рая
Упасть или подняться до чреды:
Наипрезренные из всех творений —
Мы только отблеск грешных озарений
Непостижимой Утренней Звезды.

2. Лунатики

Вы днем внимаете обычным фразам
Задумчивы, печальны и бледны,
А в ночь, когда на землю сходят сны,
Вы отдаетесь бледным лунным фазам.
Я знаю вас по песням и рассказам
По былям и преданьям старины.
Но разве тайну лунной тишины
Осилит жалкий человечий разум?
И если ваш неощутимый шаг
Прошелестит над молчаливой бездной,
Кто вам подаст неосторожный знак,
Кто голос свой возвысит бесполезный,
Чтоб, разорвав магическую нить,
Небесное в земное уронить?

3. Атавизм

Мой древний предок, дикий хан Тимур,
Ты был для мира бесконечно страшен,
Враг городов и сел, и мирных пашен,
Презревший страх бойниц и амбразур.
И для меня, сквозь толщу всех культур,
Сквозь стены наших вавилонских башен,
Не призрак ты, ты будто бы вчерашен,
На боевом коне угрюм и хмур.
И если жизнь пустую проклиная,
Я не кочую без конца и края,
Как ты, в давно ушедших временах,
То твой клинок, и ятаган, и стрелы,
И конский храп, и каждый подвиг смелый
Я сладко знаю в быстролетных снах.

4. Любимым и любившим

Как грустно и светло перебирать
Подобно четкам, имена любимых,
В нетающих благословенных дымах
Им суждено гореть и не сгорать.
Пусть времена, пришедшие, как тать,
В своих шагах неслышных и незримых
Таят печаль о снах неповторимых —
Засушенным цветам не расцветать.
И если мы, согретые другими,
Влекомые желаньями своими,
Иные повторяем имена —
То только лишь на ниве снов уплывших,
Где тени всех любимых и любивших,
Другой любви взрастают семена.

«На войне молодеет душа…»

На войне молодеет душа,
Разрывая постылые путы:
Выпить жизнь из простого ковша!
Быть собой до последней минуты!
Небывалому бросить: могу,
Смерти крикнуть в лицо: не позволю.
И без  злобы навстречу врагу
Устремить обострённую волю,
И в предсмертном томленье своём
Твёрдо помнить слова огневые,
Что высоким казачьим седлом
И клинком создавалась Россия.
…………………………………
В окошке — бегущие сосны,
Защита от дюнных песков,
Ткут ярко-зеленые кросна
На самом большом из станков.
Но рельсы нахмурённой сталью
Чужды зеленеющих крон,
Твердят, что печалью и далью
Я снова с тобой разделен.
Тобою и чувством я хмелен,
Быть может, на веки веков,
Но в жизни сильнее, чем зелень
Нашествие дюнных песков.

Воскресение Христово

Ночь простые холсты небеленые,
В ясноглазый апрель засиненные,
Заслонив облаков острова,
Распахнула над старицей древнею,
Что большой притулилась деревнею,
И, с уделов доныне жива,
Носит древнее имя — Москва.
Шли над ней за столетьем столетия,
Благоденствия и лихолетия, —
Крест Господень и вражий топор —
Но, спокойная и величавая,
Все стерпела Москва златоглавая,
И последний тяжелый позор
Осиянное имя не стер.
Ночь окутала мраком околицы,
Но Москва не заснула, а молится —
Ибо кончился длительный пост:
Птицу Сирина с песней тоскующей
Этой ночью пасхальной, ликующей
Белокрылый сменил Алконост.
Ночь уже побледнела весенняя,
Но не смолкли в церквах песнопения
В этот радостный праздник Христов,
И торжественной медью расплавленной
Над Москвою, от ига избавленной,
Как напутствие Крестных ходов,
Льется звон «сорока сороков».
А вверху над Кремлем белокаменным,
Заревым поглощаемы пламенем,
Растворяясь в туманной дали,
Под тяжелою ношей согбенные,
Крестным ходом идут убиенные,
Что в бесчестие Русской Земли
Честной смертью на плахе легли.
Имена ты их, Господи, ведаешь,
Но не с ними ль невидимо следуешь
На Восток, в огневых облаках,
Провожаемый ясными звонами,
Над полями, лесами и склонами
С плащаницей Руси на руках?

«Запах сена, ромашки и тмина…»

С.А. Белоцветову

Запах сена, ромашки и тмина,
Васильки наклонились к овсу,
И дороги размытая глина
Затерялась в сосновом лесу.
На пройденные версты не глядя
Я тихонько иду и пою,
Пусть больное останется сзади,
Пусть не мучает душу мою.
Я давно не ходил в богомолье
И не видел, как зреют овсы,
Колосится ржаное раздолье,
Дожидаясь серпа иль косы.
Как зеленые кудри играют
Молодого веселого льна…
Пусть душа никогда не узнает,
Что не та ей дорога дана,
Пусть она не терзается болью,
Что напрасно и долго мы ждем,
Не настанет ли срок богомолью
По России, размытой дождем.
Спасо-Преображенская Пустынь, июнь 1928 г.

«О чужих, о странных, о прохожих…»

Г. Д. Гребенщикову — на книгу «Гонец»

О чужих, о странных, о прохожих,
Молчаливо ждущих у крыльца,
О сердцах, с моим усталым схожих,
Я сегодня слышу от Гонца.
Я не знаю, что сказал он дальним,
Что они ответили ему,
Но меня нашел он не печальным,
А склоненным к сыну моему.
Не одну я пережил потерю,
Жил, уподобляяся рабу,
Но в него я так же нежно верю,

Еще от автора Александр Михайлович Перфильев
Когда горит снег

В сборник рассказов Александра Перфильева «Когда горит снег» (Мюнхен, 1946) помещены печально-ностальгические новеллы, в которых пронзительно актуализирована тематика «утраченного прошлого» и «необретённого будущего». Эта книга может быть признана библиографической редкостью, поскольку о ней не упоминает даже педантичная управительница литературного наследия мужа Ирина Сабурова. Фактически в этом сборнике присутствуют рассказы разных лет жизни, в том числе и ранние произведения, относящиеся ещё к периоду окончания Первой мировой войны.Электронная версия данного издания стала возможна благодаря помощи электронной библиотеки "Вторая литература" (точная, постраничная версия в формате pdf — www.vtoraya-literatura.com/publ_522.html), создатель которой ведет кропотливую работу по поиску и ознакомлению читателей с малоизвестными страницами русского зарубежья.