Стихи - [13]

Шрифт
Интервал

Пристяжная билась, как в припадке...

И кончался августейший внук

На канале имени прабабки.


Этот март державу доконал.

И хотя народоволке бедной

И платок сигнальный, и канал

Через месяц обернулся петлей,


Но уже гоморра и содом

Бунтом и испугом задышали

В Петербурге и на всем земном

Сплюснутом от перегрузок шаре.


И потом, чем дальше, тем верней,

Всё и вся спуская за бесценок,

Президентов стали, как царей,

Истреблять в «паккардах» и у стенок.



ВОЗНИЦА


На козлах развалился сатана,

Ему тысячелетье что минута,

Была бы только скорость задана —

И никакого дела до маршрута,


И все равно что завтра, что вчера

(Недаром преуспел он в стольких кознях...),

И все равно что пропасть, что гора, —

Покрасоваться только бы на козлах!


Пока большой и добрый, как медведь,

Его хозяин спит без передыха,

Ему просторно одному сидеть,

И хлещет, хлещет он по одрам дико.


Обманщик, обирала, шарлатан,

Едва ли понимает, жалкий дьявол,

Куда наш разнесчастный шарабан

Он, радуясь и пакостя, направил...



ОСТРОВ


На необитаемом острове

Живу и дышу, как могу,

И воспоминания пестрые

Давно не теснятся в мозгу.


И междоусобным баталиям

Сюда нипочем не достать —

На острове необитаемом

И тишь, и блаженная гладь.


Все нужное и все ненужное —

Дабы не случилось чего —

Зарыто. Забыто минувшее,

Грядущее отключено.


Забрался я в жадные заросли,

Где розы шипов лишены,

Где выданы жалкие радости

Беспамятства и тишины.



ВОЕННЫЙ ОРКЕСТР


Л. Лазареву


На площади на Маяковской

Гремят барабаны и медь.

С охотою не стариковской

В толпу затесался глядеть.


Во всю батальонную силу

Играет оркестр духовой,

Как вырыли немцу могилу

В суровых полях под Москвой.


И холодом бьет по подошвам

Знакомая звонкая дрожь,

И помню, что все это в прошлом,

В сверхпрошлом, а все-таки, все ж...


И с мукою давней и тайной

И полупонятной тоской

Слежу, как, свернув с Триумфальной,

Идет батальон по Тверской.


Пошли косяком годовщины,

А жизни остался — лоскут...

И вроде совсем без причины

Последние слезы текут.


1986



ПОГОДИНКА


На тихой улице Погодинке

Во имя мира и добра

Собачий лай трясет питомники

С полуночи аж до утра.


По тихой медицинской улице

Осенней полночью бреду

И слышу — узники и узницы

Опять почуяли беду.


Их лай то явственней, то глуше,

И вот уж — черт его дери! —

Не разбираешь: он снаружи,

А может, и во мне, внутри.


И постигая боль собачью,

Я словно сам в стальном лесу

Истошно лаю, горько плачу

И клетку истово грызу.


Не сыщешь доводов для сердца,

Ему неведомо досель,

Что нечего глядеть на средства,

Когда так благородна цель.


Но как безвыходно и сиро

Вдруг станет, отвлечешься чуть,

И все несовершенство мира

Обстанет — и не продыхнуть.


1961



НАВОДНЕНЬЕ


Дмитрию Сухареву.


Наводненье в Днепропетровске!

По проулкам и по дворам

Табуретки плывут и доски,

Подгребают лодки к дверям.


Это у Запорожья воду

Перекрыли, но все равно

Добывает себе свободу,

Как Петлюра или Махно.


Точно новая продразверстка,

План коварного ГОЭЛРО —

И плывет из Днепропетровска

Недограбленное добро.


...Будет всё — и террор, и голод,

Оккупация... А потом

Все страдания вспомнит город

И останется за бугром.


...Что мне отрочество и детство,

Еле брезжущие вдали?!

Мне в том городе нету места,

Да и немцы мой дом сожгли.


Но в бессоннице вижу воду,

Затопившую полкрыльца,

И гребущего на работу

Молодого еще отца.



СИГАРЕТА


Надежная вещь сигарета!

Сдави-ка покрепче в зубах,

Зажги — и не выдашь секрета,

Что дело и вправду табак.


Попыхивает светло-синий

Дымок её — символ добра,

И кажется: смирный и сильный,

Спокойно дымишь, как гора.


Какие огромные горы!

И море у самой горы!..

Какие кругом разговоры!

А ты втихомолку кури,


Молчи, что изъедены нервы,

О том никому невдомек,

Поскольку достойно и мерно

Восходит веселый дымок.


Хватает позора и горя,

А все-таки не обличай:

Покуривай, как крематорий,

И все это в дым обращай.


Пускай докатился до ручки

И весь лихолетьем пропах,

Но это не видно снаружи —

Торчит сигарета в зубах.


Я сам за нее укрываюсь

И что-то таю и темню,

Справляю последнюю радость,

Одну за другою дымлю.


1969



КОРНИ


Надо бы жить попроворней,

Строгость меня извела:

Взял — разменялся на корни,

И ни листвы, ни ствола.


Зряшно, подземно и слепо,

Все свое пряча внутри,

Маюсь без краюшка неба

И без полоски зари.


Жизнь ты моя нутряная,

Что же ведешь в никуда,

Роешь, меня зарывая?

Корень — он вроде крота.


Может, и мог бы покорно

Деревцем чахлым цвести,

Да разменялся на корни —

И ни ствола, ни листвы.


Что это — страх или подвиг?

Точный расчет или бред?

...А на земле и не помнят:

Помер такой или нет.


1974



КОМАНДИРОВКА НА СЕВЕР


Наконец-то поеду на Север.

Не с руки было и недосуг —

Маловато бывал там доселе,

Все сворачивал больше на юг.


А теперь, как чужую победу,

В руки суточные получу

И до самой до тундры доеду,

А точнее сказать, долечу.


«Север — клевер» — избитую рифму

В книгу Красную надо внести,

Чтоб об этих широтах надрывно

Никакой ерунды не плести.


Тем, кто бросил на Севере якорь

Не от радости и неспроста,

Не по нраву ни клевер, ни ягель,

Мерзлота, да и вся красота.


Ну, а я подобру-поздорову

Еду в край, где другому — беда,

Да и денег дают на дорогу

В два конца, а не только туда.


1986



НОСТАЛЬГИЯ


Нас такие

Ковали деспоты!..

Ностальгию хлебали с детства мы

И не скепсису,

Не иронии,

А доверились

Жажде родины.


Боль по родине,

По отечеству

Не пародии

Человечности!..


Еще от автора Владимир Николаевич Корнилов
Один из них, случайно выживший…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Демобилизация

Роман «Демобилизация» (1971) напечатан на Западе по-русски (1976), по-немецки (1982) и в России (1990) — обширное, несколько просевшее под тяжестью фактуры повествование, где много лиц, сцен, подробностей и мыслей, и всё это как бы разливается вширь, по поверхности памяти, имея целью не столько разрешение вопросов, сколько воссоздание реальности, вопросами засевшей в сознании. Это именно «путешествие в хаос».Время действия — переходное, смутное: поздняя зима, ранняя весна 1954. Сталина уже год как нет, но портреты еще висят, и система еще не пошатнулась, только ослабла хватка; вместо стальной руки чувствуется сверху то ли неуверенность, то ли лукавая потачка.


Надежда

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Псих ненормальный

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Без рук, без ног

Первая повесть Владимира Корнилова «Без рук, без ног» (1965) — о том, как три летних дня 1945 переворачивают жизнь московского подростка, доводя его до попытки самоубийстваПовесть была сразу отвергнута редакцией «Нового мира» и была опубликована в 1974–75 в легендарном журнале Владимира Максимова «Континент» и переведена на ряд иностранных языков.


Девочки и дамочки

Повесть «Девочки и дамочки», — это пронзительнейшая вещь, обнаженная правда о войне.Повествование о рытье окопов в 1941 году под Москвой мобилизованными женщинами — второе прозаическое произведение писателя. Повесть была написана в октябре 1968 года, долго кочевала по разным советским журналам, в декабре 1971 года была даже набрана, но — сразу же, по неизвестным причинам, набор рассыпали.«Девочки и дамочки» впервые были напечатаны в журнале «Грани» (№ 94, 1974)