Стихи и эссе - [11]

— Закон, как я вам говорил, и не

раз,

И как вам опять повторяю сейчас,

Закон — говорю вам еще раз,

что он,

Закон и есть — закон!

Студенты пишут реферат:

Закон

— не прав, не виноват,

Это просто наказание

За обычные

деяния,

Повсеместно и всегда,

Закон — одежда и еда.

— Судьба,

— иные говорят,

— и государственный диктат.

Другие в

унисон,

Кричат: — Какой закон?

Закона вовсе нет,

Давно простыл и

след.

А в толпе полубезумной,

Очень злой и очень шумной:

 —

Мы — закон!

(А дурачок мычит, что он).

А мы, с тобою,

извини,

Не больше знаем, чем они.

Не больше знаю я, мой свет,

Чем

ты, что должно, а что нет.

Лишь все согласны

априорно,

Безоговорочно, бесспорно,

Что где-нибудь он есть,

Как

всем известно здесь.

И, если даже мысль — абсурд

Закона

обозначить суть,

Я, как другие, не скажу,

Что есть закон, я не

сужу,

А, как и все, могу гадать,

Чтоб лучше слово подобрать.

В

конце-концов, я признаю,

Свою тщету, как и твою,

Но робко, тем не

менее,

Я дам определение,

На что похож Закон:

Любви подобен

он.

Как и любовь — нельзя понять.

Как и любви — не

избежать.

И часто — слезы лить.

И вряд ли —

сохранить.

September 1939

THEY WONDERED WHY THE FRUIT HAD BEEN FORBIDDEN… [47] Не понимая, почему запретен

Не понимая, почему запретен

Был плод, не научивший ничему

Их новому, досаду скрыв, как дети,

Не внемля ни упреку, ни уму,

Они ушли. И память тут же стерла

Воспоминанья. Стала им ничья

Не внятна речь: ни псов, вчера покорных,

Ни сразу онемевшего ручья.

Мольбы и брань: свобода так дика!

При приближеньи зрелость отступала

Как от ребенка горизонт, пока

Рос счет крутой опасностям и бедам,

И ангельское войско преграждало

Обратный путь поэту с правоведом.

AT LAST THE SECRET IS OUT… [48] Секрет себя обнаружит в итоге, как и всегда.

Секрет себя обнаружит в итоге, как и всегда.

За чашкою чая жажду язык выдает — беда!

Сама себя перескажет история за меня.

Тихи глубокие воды, да дыма нет без огня.

За трупом в резервуаре, за тенью, что днем растет,

За танцем той, что танцует, за рюмкой того, кто пьет,

За приступами мигрени, за вздохами — всякий раз

Иная лежит причина, чем та, что видна для глаз.

У песни, случайно спетой у монастырских стен,

И у гравюр в столовой с видом охотничьих сцен,

И у рукопожатья во время летней игры —

Есть у всего причина, скрытая до поры.

THE CHIMNEY SWEEPERS [49] Все трубочисты

Все трубочисты

Отмывают лица, шеи позабыв;

Все машинисты

Сходят с вахты, и корабль идет на риф;

Три сотни пышек

Лучший пекарь оставляет на огне;

На гробе пишет

Гробовщик записку: «Позже приходите вы ко мне.

Меня зовет любовь!»

Все водолазы

Выплывают на поверхность в пузырях;

Шоферы сразу

Тормозят свои экспрессы на путях;

И сельский ректор

Посреди псалма из церкви прочь спешит;

И санинспектор,

Крышку люка обнимая, вдоль по улице бежит, —

Когда зовет Любовь.

БЛЮЗ У РИМСКОЙ СТЕНЫ [50] Roman Wall Blues

Вереском ветры в полях шелестят,

Вши под туникой, и сырость в костях.

Дождь барабанит по серым камням,

Что охраняю — не знаю я сам.

Сизый туман подползает с низин,

Подружка далеко, сплю я один.

Aвл к ней приходит теперь на крыльцо.

Мне гадки манеры его и лицо.

Пизо верит в Рыбу, в Христа своего,

Конец поцелуям — послушать его.

Хранил я кольцо, да в игре не везет…

Кто деньги вернет, кто подругу вернет?

Когда я приду одноглазым домой,

Я буду на небо глядеть день-деньской

O WHAT IS THAT SOUND [51] О, что там слышен за дробный звук,

О, что там слышен за дробный звук,

Будто бы грома раскаты, раскаты?

    — Это солдаты идут, мой друг,

    Идут солдаты.

О, что это там засверкало вдруг?

Издалека этот блеск так ярок!

    — Солнце на ружьях блестит, мой друг,

    Свет его жарок.

О, что же они собрались вокруг,

Что же им надо тут в воскресенье?

       — Может, маневры идут, мой друг,

    Или ученья.

О, отчего они, сделав круг,

К нашей свернули дороге, дороге?

    — Может, команда была, мой друг,

    Что ты в тревоге?

О, у кого-то из них недуг,

Нужен им доктор? Их кони встали?

    — Нет, там никто не ранен, мой друг,

    Даже и не устали.

О, может, чей-нибудь болен дух,

Нужен наш пастор им, верно? верно?

    — Нет, они церковь прошли, мой друг,

    Топая мерно.

О, значит, им нужен сосед наш, пастух,

Это к нему они, я же вижу!

    — Нет, они мимо прошли, мой друг,

    И уже все ближе.

О, но куда же ты? Наших рук

Не разнимать ты мне клялся адом!

    — Нет, я любить обещал, мой друг,

    Но идти мне надо.

Сломаны двери, и выбит замок,

Больше запорам держать нет мочи;

О, их шаги тяжелы, как рок,

И горят их очи.

«What's in Your Mind, My Dove, My Coney…» [52] О, что там слышен за дробный звук,

«Что на уме, голубок, дружочек?

Мыслей, как перьев, мертвеет строй.

Ждешь ли свиданья, денег ли хочешь,

Или лелеешь план воровской?

Очи открой, мой баловень нежный,

Будет охота — лови меня.

Заново мир открывая прежний,

Встань на краю молодого дня.

С ветром взлети, мой змей поднебесный,

Птиц заглуши и небо затми;

Страхом срази, оживи, как в песне,

Сердце пронзи — и себе возьми.

ОСЕННЯЯ ПЕСНЬ [53] Autumn Song ("Now the leaves are falling fast…")

Листья падают — не счесть.

И лугам не долго цвесть.

Няньки вечным сном уснут,

Лишь колясочки бегут.

Шепотком соседский рот

Нашу радость отпугнет,

В ледяной ввергая плен,

Так, что рук не снять с колен.

Сзади толпы мертвецов

К небу обращают зов,