Стихи - [6]

порывом ветра-крепыша

сметая листьев парашюты,

дороги скрыла чешуей

багряно-розовой и нежной,

а в моросящих капель рой

вплела седины бури снежной.

Стоит продрогший голый лес,

чертя скелетом серость неба,

из недалеких, мглистых мест

идет, неся фату невест,

зима, как молодая дева. 1971

КАРУСЕЛЬ

Я не девчонка, ты не молод.

Скажи мне, что же завело

Нас в балаганный этот город,

Не детства ль дальнего тепло?

Летят цветами парашюты,

Сплошной сливаются дугой,

Однообразием маршрутов

Напоминают жизнь порой.

О карусельная бравада

Скрути и снова раскрути,

Мелькнет стремительным каскадом

Поток предметов впереди.

И взрослые в самозабвенье

Довольны детскою игрой,

Хоть ветра хлесткого гоненье

Дыханье сводит над горой.

Эх, нам бы тоже прокатиться

И с говорком, и с ветерком.

Пусть карусельный вальс кружится

Под неба синим потолком.

И замираю перед кручей,

И под откос лечу стремглав.

Но знаю, скоро мне наскучит

Ненастоящий риск и страх,

Аттракционная опасность

И невзаправдашный герой.

Вдруг скукой проступает ясность:

Нет страха больше пред горой.

И в жизни так подчас бывает.

В душевной скупости порой

Мы чувств больших не замечаем,

Влечет нас имитаций рой.

Все кажется не тем, не так,

а мысли вьются лабиринтом,

вдали просвета теплый з

вдали просвета теплый знак,

но ближе и его не видно,

и торжествуют темнь и мрак.

То страсть, иль детская забава

всему и всем наперекор,

дарят то сладость, то отраву,

в который раз переговор,

как птичий клокот предосенний

ведут надежда и сомненья.

И третьим строгим резонером

бесстрастно этот спор сужу,

рассудок в ту игру партнером,

пожалуй, все же призову.

Ну, что ж, посмотрим -- в поединке

сейчас сразятся в сотый раз,

и вот сомнения на ринге,

и, словно фея на картинке,

надежда светом теплит глаз.

Кому щиты, кому-то копья.

Надежда хрупкая моя,

я знаю, что ни стона, вопля

ты не издашь, и боль храня,

себя отдашь на поруганье

сомненьям язвенным и злым,

и рухнешь тихо без стенанья.

Уйдешь рассветом молодым.

И резонерское бесстрастье

вдруг сгинет снегом в вешний день.

Я вновь с тобой, в твоей я власти

надежда на любовь и счастье,

и ускользнет сомнений тень. 1971

ЗОЛУШКА

Иногда не жизнь, а сказка,

иногда -- наоборот,

Золушка, белей ромашки,

в бальном платьице идет

вдоль шеренг шутов, придворных,

разнаряженных гостей,

и с поклоном все покорно,

совершенно непритворно,

угодить стремятся ей.

С детства всем давно знакома

эта сказка, но конец

изменить бы ей немного:

бедной Золушке гонец

не сумел, ее не встретив,

сказочный вернуть башмак.

Рухнул замок -- был он светел,

хоть строитель был простак.

Но когда одни руины

вдруг остались от него,

то знакомую картину

я узрела -- жизнь-рутину,

грез несбыточных песок.

И на этом пепелище,

удивленной и смешной,

я стою с сумою нищей

и с раздробленной душой.

Но опять я в сказку верю,

жизнь -- не сказка, знать должна,

но опять в распашку двери -

сказка очень мне нужна. 1971

ГРУСТЬ

Я не стремлюсь открыть Америку,

и мне поверьте, что не тщусь

душевной подменять истерикой

свою светящуюся грусть.

Не обесцветит увяданием,

не обессмыслит забытьем,

а тихим нежным поминанием

заставит вспомнить о былом.

В сумбурной толчее веселья,

в час суетни и толкотни,

или бездумного безделья

меня вдруг осеняешь ты.

Не станет ритм панихидным,

не станет музыка псалмом,

самопризнание -- обидным,

и скучным -- день, и серым -- дом.

Я грустью слишком громкий хохот,

и резкость шутки, и разгул

смягчу, разнежу гул и грохот,

чтоб ветер грубых слов не дул.

Все чище станет и светлее,

все звуки запоют, звеня,

я не зову тебя, не смею,

ты, знаю, рядом -- грусть моя. 1971

СЛОВО

Звенит веселая капель,

Шумит река, синеет небо,

за мартом движется апрель,

еще в снегах незрелость хлеба.

Звенит, пиликает, поет,

дневными красками играя,

бежит стремительно вперед

июнь лучистый вслед за маем.

Так день за днем, за часом час,

скорей, чем с солнцем, с непогодой

все изменяет время в нас,

нет перемен в временах года.

Все те же дивные черты

в прелестной осени багряной,

наивно-детские мечты

вселяет запах леса пряный.

Сверканье молний, гром грозы,

дождя немолчный долгий шорох,

и тот же стрекот стрекозы

рождает в ком-то мыслей ворох.

Быть может, много лет назад

впервые очень удивились,

вкусив дурманом запах трав,

и шумом леса насладившись,

в стихе озвучить этот шум

и этот лес, и это небо

мечтой вознесся человек,

он возжелала не только хлеба.

Из кратких неумелых слов

сложил свой первый гимн не звонкий.

Про одомашненных коров,

иль может быть о древнем клене.

Понял великий человек

великое значенье слова -

оно собою метит век,

в нем мощь разряда грозового.

И тайна власть ему даря,

вершины прахом повергая,

несет в волшебные края,

где нет границ у ада, рая,

где перемучит, доведет

оно до боли, до экстаза,

чтоб воскресить в улыбке рот

иль угол скошенного глаза.

Охотник, гончий уже вовек

бежишь, летишь вослед за словом,

о гордый, мудрый человек,

сидишь над ним подледным ловом.

Оно ж скользит, дрожит, дразнит

вдруг провалится, словно в яму,

слеза дорогу вдоль ланит

проложит, а оно упрямо.

Оно не сжалится само,

найди его средь волн и бури

в водовороте чувств и снов,