Стихи - [14]

А верхушка темно-коричневой части

Осталась такой же раскаленной,

Какой я ее видел у того

Большого,

У настоящего камня…

Когда я все это рассказывал

Мариэтте Сергеевне,

Она слушала меня с напряжением,

Потому что слуховой аппарат ее

Был неисправен

И она оставила его дома.

Она кивала мне головой

И заставляла кричать

Прямо в самое ухо

По нескольку раз одни и те же слова.

Наконец посмотрела и улыбнулась.

«Интересно, —

Сказала она. —

Я хочу прочитать глазами».

«Да нет же, —

Закричал я в отчаянии,—

Это все правда!

Это так было!

Приходите,

Я вам покажу этот камень!»

«Хорошо.

Не волнуйтесь,

Голубчик, —

Сказала она. —

Печатайте,

Я прочитаю».

Я вернулся домой расстроенный,

Но вдруг увидел,

Что второй камень

Улыбается мне хитрой,

Всепонимающей улыбкой писателя…

И только после того,

Как я сделал из этого

Темно-синего камня

Портрет Мариэтты Сергеевны Шагинян,

Мне захотелось записать

Эту историю.

Если вы придете ко мне,

Вы увидите,

Как на одной из тумбочек

Живут и сияют друг около друга

Эти подаренные мне

Моею мечтой

Необыкновенные камни…

1964

Воспоминания

Ты шла,

И тонкий дым печали

Плыл на меня

Со всех сторон.

У ног твоих уже пылали

Одежды отшумевших крон.

Нет, не березкой —

Рощей, рощей

Сегодня ты

Явилась мне,

Такой прозрачной

И продрогшей,

Вся в листопаде,

Как в огне.

И я следил,

Как проявлялось

Твое лицо со дна пруда,

И как от счастья

Расплывалась

Кругами сонная вода.

Мне скоро время

Правду выдаст,

Но я догадываюсь сам:

Ты примечталась,

Ты приснилась

Воде, деревьям, небесам…

1965

«Старушка древняя моя…»

Старушка древняя моя,

Ты как сторожка…

К тебе из бора бытия

Моя дорожка.

Мне от ушибов и обид

Твой угол нужен.

Спешу на завтрак,

На обед,

Плетусь на ужин.

Приду и рухну и уткнусь

В твои колени.

О, Русь моя, моя ты грусть —

Родные тени.

О, сколько боли и любви

В твоей печали!

Зови сынов своих, зови,

Чтоб не дичали.

Старушка древняя моя,

Ты как сторожка…

К тебе из бора бытия

Моя дорожка.

1965

«Я живучий, я после тления…»

Я живучий, я после тления —

Обернуся вдруг темнотой.

Ни секундочки, ни мгновения

Я не дам тебе быть одной.

Только стану умней и строже,

Стану мужественней стократ,

Стану ласковей и моложе,

Но к тебе не вернусь назад.

Буду всюду я, всюду, всюду!

Буду возле и над тобой.

Тишиной сумасшедшей буду,

Страхом судорожным и мольбой.

И ни что тебя не утешит,

И ни кто тебя не поймет.

Жжет меня, разрывает, режет

Лживых глаз твоих хрупкий лед

Наступают дожди да слякоть…

Тянет кости мои земля…

Обожди, еще будешь плакать,

Будешь маяться без меня.

1965

Искусство

Искусство пить,

Искусство есть,

Искусство людям

В душу влезть —

Искусство или нет?

С окна

Упавший на тебя

Дрожащий лунный свет —

Искусство или нет?

А извиваться и юлить,

А сытым и довольным жить —

Искусство или нет?

А обвести не одного,

А многих обмануть

И вовремя

В кусты нырнуть,

И жить,

И в ус себе не дуть —

Искусство или нет?

Да, черт возьми,

Вот тот портрет,

Скажи, —

Искусство или нет?

В улыбке спрятать

Волчью сыть,

Среди ничтожных

Богом слыть —

Искусство или нет?

Как древний

Головной убор

Был в центре города

Собор.

Теперь там

Каменный забор —

Искусство или нет?

А вот уменье воспевать

Того, кого нельзя ругать, —

Искусство или нет?

Если хотите знать,

То — да!

Но это все

Искусство — быть,

А не на ноты положить

Задумчивую грусть пруда.

Где только звезды

Да вода…

Но в этом все —

И лунный свет,

И брошенный в подвал портрет,

И волчий рык,

И камни с гор,

И древний головной убор,

И эти вот твои глаза,

В которых капля,

Как роса, —

Моя любовь,

Моя краса,

Моей России полоса.

1965

Ожиданье

Вся жизнь — ожиданье.

Минута к минуте.

А вы вдруг минете,

Кругом обойдете,

Как та бригантина,

Светясь, проплывете.

Ах, где мои пушки?

Палите, палите.

Велите вернуться.

Пристать ей велите.

Ужель не вернется?

Не верится даже,

И ткется из солнца,

Из огненной пряжи

Скупое терпенье.

И замерли луны,

И птицы молчат,

И травы застыли

В подбрюшьях волчат.

Вся жизнь в ожиданье,

Минута к минуте.

Вся в поисках счастья

И в розысках сути.

Но счастье и суть

Это разное что-то…

Смотрите, несут

Осторожно

Кого-то.

На суд его

Страшный!

Он так изменился.

Изменник,

От мира

Гвоздями забился,

Ушел от ошибок,

Ушибов,

Тревог,

От рек и от рук

И от горных дорог.

А я ожидаю.

Страдаю,

Живу.

Я солнце глотаю.

Вдыхаю траву.

Я весь ожидаю,

Я вас ожидаю.

Я мучаюсь,

Я замерзаю

И таю.

Продлите мне муки —

Я сам себе тать,

Но жить —

Это значит

Любить,

Ожидать.

1965

Поэту

Так было здорово в Крыму!

Так чудно было в Коктебеле!

С таким подтекстом

Птицы пели,

Что петь хотелось самому.

Но я молчал.

Я стал стареть.

Я с камнем побережным слился.

Мне в грудь прибой охрипший бился.

В ничто желая растереть.

И мне казалось, что века

Я здесь лежу у Карадага.

Простерлась предо мной бумага.

Но не вела

К строфе рука.

Что стих перед таким величьем,

Перед такою красотой?!

Не пой, поэт,

Поэт, постой!

Ты мало смыслишь

В деле птичьем.

Ты чувства превратишь в слова,

Рискуя все

Опошлить с ходу.

За гонорар

Предаст природу

Твоя хмельная голова.

Ты вслушайся,

Ты поучись

Терпенью скал,

Стремленью света —

Этó так много для поэта.

Молчи.

Терпи.

Не торопись!

1965

Жаль-жалеть

Ах, не начать ли нам

Жаль-жалеть,

Жаль-жалеть —

Любить уметь!

Мне тебя, мамонька,

Жаль, жаль, жаль.

Вот тебе, мамонька,

Шаль, шаль, шаль.

Ходи в теплом, мамонька, —

Не болей, не болей.

Ко мне в гости, мамонька,

Приезжай скорей.

Ах, не начать ли нам

Жаль-жалеть,

Жаль-жалеть —