Стигмата - [23]

        Схема уже была многократно отработанной — на тех планетах, которые когда-то граничили с Вавилонией, а теперь были успешно присоединены. Галактический Совет мог до бесконечности делать заявления и вручать вавилонской делегации ноты протеста: Симиру подозревал, что эти ноты протеста делегация немедленно спускала в нужник. Принципы самоопределения, декларируемые галактическим правом и воспетые в галактической историографии, связывали их по рукам и ногам. А до тех пор, пока кто-то из великих держав Галактики не был готов решиться на открытую войну с Вавилонией, никто не станет нарушать статус-кво ради захудалой планетки, вдруг «пожелавшей присоединиться» к вавилонскому Содружеству.

        Но никто не знал, насколько эта схема будет применима к Марции. И сейчас, глядя на разворачивающуюся над Кафой схватку и затухающие следы варп-прыжков, вице-адмирал Симиру Анмокаани думал, что она потерпела крах.

        С другой стороны, кровожадно подумал он, так даже лучше. Своим отчаянным сопротивлением марциане развязали Вавилонии руки.

        Поколение Симиру выросло в тени предыдущей большой войны. Великая Галактическая война, отгремевшая две сотни лет назад, была тем, ради чего существовали вавилоняне и Вавилония — войной с ненавистными Богами-Машинами и их соломанскими прислужниками, война за человечество и его будущее. Вавилонию приняли в Галактический Совет; Вавилония снабжала оружием всю Галактику, сцепившуюся с легионами Соломании. Вавилонские корабли стояли в одном строю с галактидами; вавилонские солдаты сражались с ними плечом к плечу. Слушая рассказы о Великой войне, тогда ещё маленький Симиру отчаянно жалел, что родился слишком поздно - на две сотни лет опоздав к моменту, когда вавилоняне нашли своё предназначение.

        Великая война закончилась ничем. Две звезды превратились в сверхновые, и обе стороны решили, что худой мир лучше доброй войны. Галактика праздновала победу — впервые за больше чем полтысячелетия потомкам древней Лиги удалось победить и

принудить к миру Богов-Машин, вышвырнувших их когда-то из Солнечной Сферы. Но для Вавилонии этого было недостаточно.

        Поколение Симиру выросло в ожидании другой большой войны. Но теперь это была война, в которой Вавилонии предстояло выбороть свою судьбу — судьбу привести человечество к полной и безоговорочной победе над машинами. Был только один путь к этой победе.

        Галактика должна была объединиться под эгидой Вавилонии. Если потребуется — силой.

        Другого пути быть не могло.

        Сейчас он наблюдал за первыми залпами этой новой войны. Войны, ради которой существовала его Вавилония. Ради которой существовал он сам, адмирал Анмокаани, полководец человечества.

        И какой иронией было то, что первый залп этой войны сделали марциане.

- Адмирал! - раздался оклик, и Симиру обернулся, поспешно стирая с лица раздражение: к нему широкими шагами спешила генерал Лааксоне. Её тёмно-серый мундир МГБ резко контрастировал с тёмно-синей формой Флота вокруг; на левой стороне груди поблёскивала планка с десятью генеральскими квадратами. - Что происходит?

        Анмокаани нахмурился. Краем глаза он заметил за спиной генерала спешившего за ней командора Хальваари, своего начальника штаба. Золотой шнур на его плече казался серебряным в свете монитора.

- Части марцианских сил удалось покинуть планету. - бросил Симиру и отвернулся обратно, к тактическому монитору. - Челноки и истребители. Челноки ушли в прыжок и их местоположение неизвестно; истребители дают бой нашим кораблям.

- Неизвестно? - недоверчиво спросила Лааксоне. - Отследите их вектор! Перехватите их!

- К сожалению, генерал, - пожал плечами Симиру, - мы уже не сможем перехватить их. Скорее всего, они уже ушли в другой прыжок; но даже если нет, у нас нету средств, чтобы пускаться за ними в погоню. А теперь простите.

        Лааксоне действовала ему на нервы. Начать стоило хотя бы с того, что генерал наотрез отказалась перейти на транспортный корабль вроде «Кяампелы», хотя тот был гораздо лучше приспособлен для руководства планетарным вторжением. Армейский генерал-лейтенант Мяакееле, штаб которого располагался на «Кяампеле», на условия не жаловался; но, видимо, генерал МГБ считала себя выше этого.

        Кроме того, недовольно поджал губы Симиру, Лааксоне была из МГБ. У Министерства госбезопасности были крайне широкие полномочия — и осуществлялись они так, как считалось нужным. В ведении МГБ была и внешняя разведка, и контрразведка, и внутренняя безопасность; МГБ подчинялись внутренние войска и пограничные войска; и, наконец, МГБ занималось политической безопасностью. Симиру мало беспокоила судьба низших существ — подданных и неграждан — задумавших отплатить Вавилонии предательством; им стоило быть благодарными за то, что им вообще дозволено было жить и трудиться.

        Но неприкосновенных для МГБ не существовало. Особенно среди военных. Умом Симиру понимал это: в его подчинении находилась мощь, способная уничтожать планеты. Такая мощь требовала пристального внимания сама по себе — даже от государства, которому он рождён был служить.