Стежок - [4]
Белла снова была с ним, в пяти шагах от вершины лестницы. Синеклетчатый Бэнни исчез, а дядя Сэл был здесь, и Белла тоже была здесь, и она собиралась сделать то, что она должна, - то, что она всегда должна была сделать.
- Я побуду снаружи.
- С-спасибо.
Она вошла в ванную комнату. Дверь в туалет была приоткрыта. Конечно, ей не было видно заднюю стену - только светло-голубую полоску в приоткрытой щели.
Ты не смогла вернуться домой.
Истина в этих словах.
Но я пыталась. Я продолжала возвращаться сюда.
Ей не было видно заднюю стену, и рамку, и детей.
Предостережение датским детям. Вы не вернетесь домой! Вы никогда не увидите вашу мать!
В этих словах.
Белла притворила за собой дверь ванной. Старая привычка. Она не закрылась на щеколду. Не закрылась тогда, не закрылась теперь.
Надень свою синеклетчатую рубашку, Сэл, и приведи ЕЕ ко мне!
Но она может закрыть дверь туалета. В этот раз - закрыть. Просто на всякий случай. Хотя так она и сама окажется запертой внутри. И Бэнни, что-то от Бэнни, может быть, там, в вышитой крестиком глубине. Они оба сейчас там, на этой кошмарной, слишком опрятной улице.
Она должна узнать. Она должна действовать. Сейчас или никогда.
Она повернула ручку и толкнула дверь.
Там был кусок старого линолеума, так хорошо знакомый, старый туалет и бачок, контейнер с освежителем воздуха, два запотевших оконных стекла справа, бледно-голубые стены. На одной из них - стоило поднять взгляд - рамка коричневого дерева, четко ограничивающая другой мир, детей на улице, фонарь невдалеке, стену и дерево.
И неровный черный силуэт.
Привет, Белла.
- Ублюдок! - сказала она тихо.
Сэл надевает клетчатую синюю рубашку.
- Ублюдок, ублюдок!
Такой же, как отец, такой же, как сын. Он больше. Старше и больше.
- Ублюдок, ублюдок, ублюдок!
Положи руки на бачок, как раньше. Будь хорошей девочкой.
- Ублюдок, ублюдок, ублюдок!
Ты можешь выпросить меня. Забери меня домой. Дай мне войти через твою Зеленую Дверь. Он читает мысли.
- Ублюдок!
Это слова, Бел. Возьми же иголку и нитку. Доделай меня. Слезы горячими ручьями катились по ее щекам.
- Ублюдок, ублюдок!
Мистер Стежок двигался от ее слез. Ее слезы заставляли его бежать.
Ты, как и я, рваная. Ущербная. Вот он я!
Белла вытерла глаза ладонями, освобождаясь от его власти. Она стала тверже…
Ее руки были на бачке.
- Ублюдок! Ублюдок!
Она отдернула их от бачка. Ты хочешь! Ты была готова!
- Нет! Нет! Ублюдок!
Пугливая кошечка! Блудливая кошечка!
- Ублюдок!
Сэл толкнулся в туалетную дверь.
- Белла, что-то не так? Что происходит?
Она ее не закрыла! Хотела закрыть. Решила закрыть. Но не закрыла.
Расскажи все, Бел!
Стежок бежал в ее слезах. Ломался. Извивался. Бежал.
- Бел, что не так?
Сэл толкался в дверь. Стежок бежал.
Одна рука была на бачке, но она была настроена решительно, и она могла что-то с этим сделать. Не так, как раньше.
- Ты, ублюдок!
- Что такое, Бел? В чем дело? - голос Сэла.
И дверь наконец-то открылась достаточно широко, и Сэл оказался внутри, но на нем не было синей клетчатой рубашки.
Белла бросила последний взгляд на вышивку. Стежок был в конце улицы, под деревом возле стены. Дети были в безопасности. Все дети были в безопасности.
- О, дядя Сэл! Я подумала… всего на миг, и только лишь подумала. Все в порядке, теперь все будет хорошо.
- А что случилось?
- Ну, ты знаешь, старые воспоминания. Просто нахлынули старые воспоминания. А интересно, тетя Вита не подарит мне эту вышивку?
Да! Забери меня домой!
Сэл, слава богу, понял:
- Бел, да забери ее. Просто укради. Я ее отвлеку.
Это было уже совсем неожиданно. Дядя Сэл заговорил так.
- Но…
- Возможно, ты не заметила, но твоя тетя… она стала забывчивой. Она повторяется, и все такое. Мы можем сказать, что она тебе ее отдала. А здесь мы повесим другую. Она и не вспомнит - будь уверена.
- Дядя Сэл, а ты уверен, что не вспомнит?
- Доктора говорят, что у нее, наверно, болезнь Альцгеймера. Но суть в том, что сюда она ходит не часто. Она пользуется тем туалетом, что рядом с гостиной. Так что забирай. У нее их много. Эта никогда не была любимой.
Да! - подумала Белла с таким облегчением, с такой радостью… а потом засомневалась.
Слишком легко. Слишком. А что, если Сэл, в конце концов, соучастник?
Пронеси меня через Зеленую Дверь, - сказал Стежок.
Потом он оказался под деревом и замолчал. Рваный. Ждущий. Ни единого слова.
Это было именно то, чего она хотела - до сумасшествия. Они оба этого хотели, и этот импульс прошел от Стежка через ее разум и через разум Сэла. Стежок использовал их всех.
Он никогда не говорил ни слова. Он просто был там, в реальном, как ничто иное реальном крестиковом мире, существо из семидесяти с половиной крестиков, которое пыталось стать чем-то большим, пыталось вышитъся обратно.
Откуда ей знать - брать или нет? Как она может быть уверена хоть в чем-то?
- Возможно, мне не надо этого делать, - сказала она.
- Тебе решать, - ответил Сэл.
Они стояли в ванной комнате. Белла пялилась на вышивку в рамке, ожидая хоть какого-то ответа. Стежок может стать очень назойливым, если она уйдет без него. Кошмарным.
Белла засмеялась над игрой слов. Стежок Крестиком. Крест на Стежке. Но тогда он останется здесь, в этом бледно-голубом месте, в котором ее руки навсегда на бачке. И она будет возвращаться сюда снова и снова.
Если бы вам была дана возможность один раз в жизни — всего один! — совершить волшебство, что бы вы сделали? А теперь выбирайте, но осторожно…
В напряженной и пугающей истории, которая представлена здесь, автор переносит нас в причудливые, удивительно преобразившиеся австралийские просторы, где отряд мужчин и женщин удерживает последний рубеж Земли, защищая ее от таинственных инопланетных сил, - и повествует о цене, которую приходится заплатить за победу.
Слишком многое изменилось и продолжает меняться. Каково это встретить ту с которой был в своей одной из жизней? Каково вновь всё это вспоминать и оглядываться. Задаваться вопросами… Вопросами от которых больно. За спиной в каждом из миров было что-то или… Кто-то… Оставлен. Шутки кончились. Больше нет возможности убежать и спрятаться. Они находятся за спиной… Уязвимые и слабые. Те, кто стали для меня всем. Первая жизнь уже давно похожа на негатив… От человека слишком мало осталось. Что же… Буду защищать их как умею… Как привык.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
