Стервятники Уэйптона - [2]

И презрительно поворотясь спиной к толкучке у стойки, шериф Уэйптона вышел из салуна.

В десяти милях к востоку от Уэйптона, сидя на корточках, какой-то человек поджаривал на маленьком костре кусочки оленьего мяса. Солнце только взошло. Чуть в стороне крепкий мустанг щипал меж камней редкую и жесткую траву. Человек останавливался тут на ночь и седло с одеялом припрятал в кустах. Этот факт свидетельствовал о нем как о человеке осторожном. Если кто и проезжал ночью мимо; дорогой ведшей за Огалалский ключ, то вряд ли приметил спящего в кустах путника. Теперь же, при свете дня, он и сам не прятался.

Человек был высок, широкоплеч и с сильной грудью, как будто всю жизнь провел в седле. Буйные черные волосы подходили под цвет его загорелого лица, но глаза были светло-голубые. На каждом бедре из поношенной черной кобуры выглядывала темная рукоять тяжелого «кольта». Пистолеты казались такой же неотъемлемой частью этого мужчины, как глаза или руки. Он носил их так долго, что без них его представить было просто невозможно.

Пока он поджаривал мясо и следил за кофе, варившимся в старом избитом котелке, его взгляд то и дело устремлялся на восток, где тропа пересекала широкую открытую местность, прежде чем исчезнуть в чащах нагорья. На западе дорога поднималась по некрутому склону и быстро пропадала среди деревьев и зарослей в нескольких ярдах от ключа. Но человек всегда поглядывал на восток.

Когда из зарослей с той стороны появился всадник, человек у источника отложил сковороду с шипящим на ней мясом и поднял ружье — длинный дальнобойный «Шарпс»-50. Он удовлетворенно прищурился. Вставать он не стал, а приподнялся на одном колене, поудобнее перехватив оружие в руках и направив ствол вверх, но все-таки мимо цели.

Всадник двигался в его сторону, и человек у ручья следил за ним из-под полей своей шляпы. Только когда лишь несколько ярдов стало разделять их, он поднял голову и показал всаднику свое лицо.

Наездник оказался проворным юношей среднего роста. Из-под шляпы выбивались русые вьющиеся волосы. Его большие глаза были бесхитростны и заразительная улыбка играла на губах. Ружья у него не было, зато на правом бедре висел 45-й с рукоятью из слоновой кости.

Разглядев хозяина бивуака, всадник в лице не изменился, только дрогнули слегка мышцы в уголках глаз. Он широко ухмыльнулся и воскликнул:

— Вкусно у тебя пахнет мясом, друг!

— Вот и помоги мне с ним управиться, — сразу пригласил его гостеприимный повар. — Есть и кофе, если не откажешься пить прямо из котелка.

Когда юноша спрыгнул с коня, он отложил оружие в сторону. Белокурый юноша перекинул поводья через голову скакуна, порылся в недрах свернутого одеяла и вытащил помятую оловянную кружку. С ней в правой руке он, походкой человека привыкшего к седлу, подошел к костру.

— Я не успел позавтракать, — признался он. — Переночевал у дороги, а утром поспешил на встречу с одним человеком. Поначалу, пока ты не поднял голову, я принял тебя за омбре. Даже малость испугался, — честно добавил он и сел напротив незнакомца, который левой рукой придвинул к нему сковороду и котелок. Правая его рука небрежно покоилась на правом бедре.

Юноша наполнил свою оловянную кружку и с явным удовольствием выпил черный несладкий кофе. Потом налил еще. Жирное остывшее мясо он брал левой рукой, а правой наливал кофе и держал кружку. Положения правой руки незнакомца он, казалось, не замечал.

— Меня зовут Глэнтон, — представился он. — Билли Глэнтон. Техас. Гуадалупский округ. Бросил стадо в Хэйс-сити и думал податься на восток, за золотом. Да только хрен получился из меня золотоискатель! Теперь ищу работу и вот один человек предложил. Как я понял, ты тоже техасец?

Последняя фраза на вопрос похожа не была, скорее на утверждение.

— Техас на мне отпечатался, — буркнул собеседник. — Меня зовут О'Доннелл. Из Пекосриверского округа.

И тот и другой скрыли откуда они именно, поскольку и Пекос и Гуадалупа охватывают довольно большие территории. Но Глэнтон по-мальчишески ухмыльнулся и протянул руку.

— Потрясающе! — воскликнул он. — Я рад встретить даже омбре из родного штата, даже если наши пути расходятся с этого места!

Руки встретились в коротком пожатии — коричневые сильные руки, которые никогда не знали перчаток. Их хватка напоминала стальные пружины капкана.

Рукопожатие, по-видимому, успокоило О'Доннелла. Когда он наливал себе кофе, то держал кружку в одной руке, а котелок в другой, вместо того чтобы поставить кружку на землю и наливать только левой рукой.

— Я был в Калифорнии, — продолжил он откровения. — Перевалил на эту сторону месяц назад. Пробыл в Уэйптоне последние несколько недель, но золотодобыча не по мне. Я вакеро и никогда не пробовал заняться другим делом. Теперь возвращаюсь в Техас.

— А почему не попытать счастья в Канзасе? — спросил Глэнтон. — Там полно техасцев, пригоняющих скот на местные пастбища. Через год они погонят гурты в Монтану и Вайоминг.

— Может быть, и я надумаю. — О'Доннелл рассеянно поднял кружку с кофе. Он держал ее в левой руке, а правая лежала на коленях, почти касаясь большой черной рукоятки пистолета. Но напряжение покинуло его тело. Он казался расслабленным, поглощенным разговором с Глэнтоном. То, что он использовал левую руку и положение правой, казалось бессознательной, механической привычкой, а не результатом настороженности по отношению к нежданному гостю.