Стервы - [49]
Впрочем, наблюдая за Глорией и Джеромом, Лоррен стала замечать и кое-что другое: как изгибается тело Глории, стремясь к собеседнику; как оба они не сводят глаз друг с друга, будто и нет в зале никого больше. Что-то было между ними такое… такое… сексуальное.
Да нет, бред какой-то. Даже не говоря о том, что о ее помолвке трубили все газеты. Глория вообще всегда была такой осторожной. Глория была образцом приличий. А этот музыкант — негр.
Сосед Лоррен слегка толкнул ее локтем, возвращая на грешную землю.
— Раздумываете, достоин ли я вашего внимания?
Лоррен совсем ушла в свои мысли. Теперь она огляделась вокруг, увидела потные лица мужчин, вычурные позы бунтарок, презрительную ухмылку на усатом лице бармена (кому только она адресовалась?), наконец, два пустых бокала.
— Она хочет еще выпить, — сказал бармену ее сосед.
— Извините. Мне показалось, я увидела одну знакомую — она беседует с пианистом. — Лоррен уже чувствовала легкое опьянение.
— Это вы о новой звезде нашего клуба? — Он пальцем показал на Глорию. — Девушка из деревенского церковного хора. Хорошенькая, но прямиком из фермерской хибарки. Я чуть было не купился — даже не подозревал, что у них на кукурузных полях растут такие.
— Как эта девушка? — засмеялась Лоррен. — Не суйте мне в уши бананы! Она вовсе не из… — Тут Лоррен резко прикусила язык. — Погодите, откуда она, говорите?
— Вроде, из Огайо… или из Пенсильвании. — Он пожал плечами. — Не уловил. Но я сомневаюсь, чтобы такая рафинированная девушка, как вы, была с ней знакома.
— Вы правы. С такими девушками я не знаюсь. — Лоррен чуть в обморок не падала. Глория здесь поет? У нее красивый голос, Гло станет звездой чикагских подпольных баров, в этом и сомнения нет. Но разве так справедливо? Ведь это Лоррен всегда торила дорогу, она стала первой приверженкой стиля жизни бунтарок, она шла впереди всех. А все лавры снова достаются Глории!
Стоп. Этот гангстер только что назвал Лоррен «рафинированной». Что-то в этом есть, а? Лоррен осознала, что он ее как-то странно притягивает. Не так, как Маркус, по-другому. И, если верить ему, Лоррен отнюдь не была на подхвате у далеко не столь «рафинированной» Глории. Ей даже захотелось крикнуть на весь зал: «Ты об этом знаешь, Гло?»
Лоррен приходилось признать, что те самые черты ее характера, которые порой смущали других чикагских дебютанток: дерзость, склонность называть вещи своими именами, — вероятно, прекрасно подходят для этого мира гангстеров и джина, бунтарок и джаза. Глории очень хотелось стать здесь своей, тогда как Лоррен уже была здесь своей. А разве нет?
Лоррен видела, как Глория с Джеромом исчезли за занавесом возле сцены. Э, да там происходит что-то интересное. Что-то пошло у них не так.
— Вы пить-то собираетесь? — Сосед постучал пальцем по ее бокалу, только что вновь наполненному барменом, и тут Лоррен заметила на мизинце незнакомца золотое колечко с инициалами «КМ».
— А можно я оставлю этот бокал на потом? — Она встала с табурета, и зал пошел вокруг нее колесом.
— Э-гей, да вы свалитесь вот-вот? — Он обнял Лоррен за талию, не давая ей упасть. — Вам нужен наставник, который научит пить как следует.
— Подскажите, куда обращаться.
— Когда придете в следующий раз, назовите швейцару мое имя — Карлито. Хотя такую девушку, как вы, и без этого не посмеют не впустить.
— Ха! — отреагировала Лоррен и медленно отошла от стойки.
И в этот момент он шлепнул ее по заду. Лоррен не стала оборачиваться. Выходит, не так уж плох оказался ее наряд.
Особенно если учесть, что Карлито Мачарелли, двадцатилетний сынок одного из хозяев этого заведения, выбрал именно ее — болтал с нею, флиртовал, платил за ее выпивку. В кабаке, где полно других девушек, он выбрал именно ее.
Лоррен, спотыкаясь, выбралась из клуба и протолкалась через стайку бунтарок, все еще толпившихся у двери. Она больше не была с ними на равных — как и Глория, она могла теперь проходить внутрь беспрепятственно, на правах «своего человека». Но Глория уже получила свой миг триумфа: фото ее вместе с Бастианом напечатала «Трибюн», а на пальце у нее засверкало столь желанное всеми девушками кольцо, подаренное столь желанным для каждой девушки женихом. У нее был даже Маркус Истмен. И ей все мало? Теперь она еще хочет сделаться звездой «тихих» баров?
Не будет такого, чтобы Глория имела все! Во всяком случае пусть выбирает: или то, или другое. Все дело тут в простой справедливости.
И Лоррен добьется этой справедливости.
— Так вот как живут холостяки? — громко крикнула она в направлении кухни.
Лоррен слонялась по гостиной Бастиана, из многочисленных окон которой открывался вид на сияющий огнями Чикаго. Прекрасное жилище. Красивое и бездушное.
В пентхаусе Бастиана она побывала до сих пор только один раз — после торжественного объявления о помолвке он пригласил на коктейль своих друзей и подруг Глории. Подавляющее большинство гостей составляли мужчины его круга: коллеги по банку, бывшие соученики по университету, партнеры по теннису из оук-лейнского загородного клуба, — все либо пожилые, либо близкие к пожилому возрасту. Правда, в тот день все они много смеялись, флиртовали, веселились от души.
