Стервы - [103]

Глория утвердительно кивнула.

— Уверена, что их хватит?

— Надеюсь.

Клара помнила, как туго ей пришлось, когда она только приехала в Нью-Йорк с сотней долларов в кармане. И все-таки она там выжила, разве нет? Да, приходилось много трудиться, как и всем, еле-еле удавалось наскрести на квартплату, но нелегкая жизнь была частью очарования Нью-Йорка.

— Слушай, тебе надо поселиться на Манхэттене. — Пусть Глория и уезжала, она стала Кларе ближе, чем когда-либо раньше. — Кто знает, быть может, скоро и я тебя там повстречаю.

— Возьми, — Глория с нежностью обняла Клару. — Я хочу тебе это вернуть. — И стала бродить по комнате, пиная ногами разбросанную по полу одежду, пока не нашла то, что искала — фляжку с золотой бабочкой.

— Разве я не сказала, чтобы ты оставила ее себе? — спросила Клара.

— Сказала, но мне подумалось, что она тебе пригодится. На память… — Глория не договорила, а на лицо набежала тучка печали.

— Все, что нужно для памяти, у меня уже есть, — отрезала Клара. — К тому же тебе поездом ехать долго. — И вложила фляжку в руку Глории.

— Что бы я без тебя делала? — Глория спрятала лицо на плече у Клары.

— Что-то мне подсказывает, что дела у тебя пойдут отлично, — сказала Клара, потянув Глорию за выбившийся локон. — Ну, давай, пора тебе двигаться. Не трать на меня слезы. — Она стащила с кровати чемодан, ставший заметно легче, и вручила его Глории. — И не беспокойся, что скажет мама, — я тебя прикрою. Во всяком случае на несколько часов. Да, и не забудь — выйти надо через черный ход.

Глория поцеловала Клару в щечку.

— Как только приеду, сразу отправлю тебе телеграмму, ладно?

Клара проводила ее до выхода, там они в последний раз обнялись. И Глория, крепко сжимая чемодан, отправилась в путь, куда бы он ее ни привел.

— Счастливого пути, — прошептала Клара, вглядываясь в темноту.

* * *

Клара вернулась в свою комнату. Предварительно она так уложила подушки на постели Глории, чтобы выглядело, будто там кто-то спит — на случай, если проснется тетушка или если Клодине вздумается среди ночи проверить, на месте ли Глория. Разумеется, утром тетушка Би поймет, что Глория пропала, но к тому времени кузина уже будет не так далеко от Нью-Йорка.

Клара радовалась за Глорию, которая постепенно превращалась в самостоятельную девушку, с которой стоит дружить, и печалилась за себя, потому что теперь никому не захочется дружить с нею.

Вспомнила утренние газеты, фотографии и заголовки (она не сумела заставить себя читать статьи целиком): Лоррен указывает пальцем на Клару; на заднем плане — шокированная Глория. «ТАЙНЫ ПРОШЛОГО ЦАРИЦЫ БАЛА», «ШОКИРУЮЩИЕ СЕКРЕТЫ ОТОДВИГАЮТ ПОМОЛВКУ В ТЕНЬ», «„ОНА РОДИЛА ОТ НЕГО!“ — КРИЧАЛА ПЬЯНАЯ ГОСТЬЯ». Клодина говорила, что на внутренних страницах есть и другие фото, но там в основном показано, как Лоррен пытается подняться с пола.

Клара сняла с себя одежду и отвернула в ванной кран горячей воды. Потом щедро всыпала в ванну французские соли с лавандой — тетушке нравилось их покупать, но девочек она просила «беречь их для особого случая». Ну, сейчас как раз был особый случай, если говорить о Кларе. Из крана забулькало, и ванна начала медленно заполняться.

Потом Клара завернулась в полотенце и повалилась на кровать, прикрыв глаза рукой. Тут она и почувствовала, как холодный металл браслета царапает ей веки.

У нее совсем из головы вылетело! Она помахала рукой в воздухе, глядя, как сверкают и переливаются бриллианты. Теперь она не сможет вернуть его Маркусу сразу. Ну, может быть, удастся переслать по почте из дому.

Из дому. Ее дом — не в Пенсильвании. Больше уже и не в Чикаго. Да, если уж говорить с собой начистоту, дом — это Нью-Йорк. Куда сейчас направляется Глория.

Раздался еле слышный стук в дверь. Наверное, Глория что-то забыла.

— Подожди минутку! — крикнула Клара, радуясь, что у нее есть эта минутка и можно снять проклятый браслет. Потом поплотнее закуталась в полотенце и подошла к двери. — Слава Богу, что ты вернулась, а то я совсем забыла попросить тебя…

— О чем ты забыла попросить меня?

— Маркус! — Клара отшатнулась, совершенно растерянная, и покрепче прижала к себе полотенце, чтобы оно не свалилось. — Что ты здесь делаешь?

Он вошел в комнату. Одет он был в светло-синий кардиган и легкие коричневые брюки; волосы гладко зачесаны. Судя по лицу, он не спал прошлой ночью, после приема у Кармоди. Под глазами были фиолетовые синяки, щеки покрыты коротенькой щетиной.

— Первым делом скажи, о чем ты хотела меня попросить. — От его голоса Клара покрылась гусиной кожей.

Ей хотелось задать ему миллион вопросов: «Я тебе противна?», «Сможешь ли ты снова доверять мне?», «Потеряла ли я всякую надежду из-за того, что лгала тебе?», «Сможешь ли ты когда-нибудь смотреть на меня, не вспоминая о Гаррисе? Не думая о его ребенке?», «Ты меня любишь?», «Ты меня любишь?»

Но вместо этого она лишь протянула ему руку, как обиженный ребенок.

— Браслет! Не могу его расстегнуть.

Маркус бережно взял ее за руку.

— А тебе не пришло в голову, что ему не хочется расстегиваться? — Он открыл замочек и сразу защелкнул снова.

— Э!

— Помолчи немного, а?

Маркус подвел Клару к кровати, усадил и сам сел рядом. Положил ее раскрытые ладони себе на колени, и Клара затаила дыхание.