Стервы большого города - [3]

Венди повернулась к «мерседесу» спиной, машинально одергивая свой черный пиджак от Армани. Она неизменно носила черную одежду от Армани и внезапно осознала, что уже года два не обновляла гардероб. Пожалуй, это непростительно, поскольку одна из ее лучших подруг — дизайнер одежды Виктория Форд. Следовало бы принарядиться для такого случая, но Венди приехала прямо из офиса, а при ее работе, троих детях и муже, который все равно что еще один ребенок, от чего-то приходится отказываться, и этим чем-то стала мода. И спортивный зал. И здоровое питание. Ну да ладно. Женщина не может успеть все. Самое основное, что она здесь и, как и обещала Виктории еще несколько месяцев назад, привезла Дженни Кейдайн.

Ряды фотографов теснее сомкнулись вокруг «мерседеса», и сотрудники службы безопасности шагнули вперед, пытаясь сдержать возбужденную толпу, увеличивающуюся с каждой секундой. Из автомобиля вышла личный агент Дженни по рекламе, угрюмая молодая женщина, все знали только ее прозвище — Домино. Домино было всего двадцать шесть лет, но весь ее вид, как бы говоривший «только попробуй», ассоциировался скорее с мужчиной-громилой, что усугублялось таким скрипучим голосом, словно на завтрак она ела гвозди.

— Кому сказано, отодвиньтесь! — рявкнула Домино, обращаясь к толпе.

И затем появилась Дженни Кейдайн. «В жизни, — подумала Венди, — она невыразимо прекраснее, чем на фотографиях». Снимки всегда фиксировали легкую асимметрию лица и кончик носа чуть-чуть картошкой. Но в жизни в ее лице возникало нечто неуловимое, заставлявшее смотреть на нее, не отводя глаз. Она как будто обладала собственным источником энергии, который подсвечивал ее изнутри, и никто уже не обращал внимания на рост пять футов одиннадцать дюймов и светлые волосы золотисто-розового оттенка не совсем спелой клубники.

Дженни улыбнулась фотографам, и Венди минуту стояла в стороне, наблюдая за ней. Люди, не связанные с киноиндустрией, всегда интересовались, каково это — быть таким созданием, и полагали, что зависть исключает дружбу с ней. Но Венди знала Дженни почти пятнадцать лет, с той поры как они обе начинали в киноиндустрии, и несмотря на деньги и славу актрисы, никогда даже не помышляла поменяться с ней местами. Дженни отличалась от обычных людей — она никогда не позволяла себе ни излишеств, ни высокомерия, не проявляла ни грубости, ни эгоизма. В ней была некая отстраненность, словно дефицит души. Венди понимала, что Дженни, одна из ее звезд, вероятно, ближе с ней, чем с другими. Но такой подругой, как Виктория или Нико О'Нилли, Дженни ей все же не стала, хотя те, бесспорно, достигли в своих областях столь же серьезных успехов, как Дженни в кино.

Служба безопасности расчистила небольшое пространство, чтобы им удалось пройти несколько шагов до бокового входа в павильон. На Дженни были слегка расклешенные коричневые брюки и яркий пиджак. Наряд этот показался Венди самым стильным из всех, что она видела. Венди знала, что Виктория сшила этот костюм специально для Дженни и та несколько раз приезжала в ателье Виктории на примерку. Но последние три недели Виктория невероятно занята, поэтому поговорить об этом и о том, что она думает о Дженни, Венди не удалось. Тем не менее она вполне представляла, что сказала бы Вик. Как ребенок поморщившись, она проговорила бы: «Знаешь, Вен, Дженни — отличная девушка. Но милой ее не назовешь. Наверное, она более расчетлива, чем мы… вероятно, даже более расчетлива, чем Нико». И затем они рассмеялись бы, поскольку всегда соглашались, что Нико скорее всего самая расчетливая женщина в городе. Действовала она мастерски, и что самое поразительное, вы никогда не замечали махинаций Нико. Вы только вдруг осознавали, что погибли.

И разумеется, идея привезти Дженни Кейдайн на показ Виктории принадлежала Нико. Сознавая, сколь это очевидно, Венди слегка расстроилась, что сама не додумалась до этого.

— Это же естественно, — заявила Нико в своей ровной, спокойной манере, придававшей всему, что слетало с ее губ, значение истины в последней инстанции. — Дженни Кейдайн — самая известная кинозвезда, а Виктория — самый известный дизайнер. Кроме того, — продолжала она, — Дженни в основном одевается у дизайнеров-мужчин. Подозреваю, что под всем этим глянцем скрывается феминистка, особенно после ее разрыва с Кайлом Анджером, — добавила она, назвав актера, который снимался в боевиках и приключенческих фильмах и публично разорвал отношения с Дженни во время одного ток-шоу, шедшего поздно вечером. — Я бы апеллировала к феминистской стороне ее натуры, хотя сомневаюсь, что в этом есть необходимость. В мужчинах Дженни не разбирается, но в том, что касается одежды, вкус у нее безупречный.

Конечно, Нико оказалась права и Дженни ухватилась за возможность одеваться у Виктории и посещать показы мод: это гарантировало бы Виктории еще большую известность. И теперь, наблюдая, как Дженни непринужденно проходит сквозь армию фотографов (каким-то образом давая понять, что замечает их, но вместе с тем держась абсолютно естественно, словно ее и не снимают), Венди надеялась, что появление актрисы ознаменует успех показа Виктории. Хотя она никогда и никому в этом не призналась бы, Венди была суеверна и ради Виктории даже надела свои счастливые трусы — неприлично поношенное, большое белое изделие фирмы «Фрут-оф-зе-Лум»; они были на ней пять лет назад, когда один из ее фильмов в первый раз номинировали на «Оскар».