Стервы большого города - [138]

«Селден Роуз!» — подумала Нико.

— Венди, это чудесно, — наконец проговорила она.

— Виктору это может не понравиться, но мне наплевать, — заметила Венди. — Я глава «Парадора». Твердо стою на ногах. Селден уже решил, что, если одному из нас придется уйти из «Сплатч», уйдет он. Создаст собственную компанию. Ему этого в любом случае хочется.

— Насчет Виктора не волнуйся. — Нико взмахнула рукой так, словно ее начальник был не значительнее швейцара. — Я это с ним улажу. Сделаю так, что он вообразит, будто это его идея — вы с Селденом и ваш ребенок.

— Не знаю, — проговорила Венди. — С тех пор как я провела те три дня с Шоном и детьми, ухаживая за ними, пока они болели ветрянкой, и пропустила ночной девичник с Викторией в Канне… я подумала, что могу это сделать. Я действительно это делаю. Занимаюсь этим много лет. Это и есть я. У меня есть моя карьера и дети. И мне нужно и то и другое. Я не могу постоянно находиться с детьми, но и они не хотят все время быть со мной. Они не представляют себе такой жизни. И хорошо. И я больше не боюсь этого. Я решила, что не буду чувствовать себя виноватой…

— Тебе и раньше не в чем было винить себя, — заметила Виктория. — Я так рада за тебя.

Она встала, чтобы обнять Венди.

— Эй, это же всего лишь ребенок, — с деланным сарказмом произнесла та. — Еще один… Но на этот раз хотя бы настоящий ребенок, а не взрослый мужчина.

Посмотрев на Викторию и Венди, Нико чуть не расплакалась. «Мы все счастливы», — внезапно подумала она.

— И Виктория со своей шляпой, — весело сказала Нико. — Это восхитительно. Твоя шляпа уже сделала счастливыми двадцать тысяч женщин. Не говоря уже о двух девочках.

Виктория с благодарностью посмотрела на нее.

«Я становлюсь сентиментальной, — подумала Нико. — Вот что со мной происходит. Нужно немедленно прекратить это».

Выйдя после ленча на улицу, Нико решила пойти к Кирби и положить конец их связи. Она планировала заскочить к нему после премьерной вечеринки Венди, но, возможно, чем скорее с этим покончить, тем лучше. Их роман длится уже больше года. Как это случилось? Как и все в жизни, он превратился в рутину. Сначала страсть, возбуждение и трепет, что это сошло тебе с рук. Сейчас трепет отчасти остался — необходимость заметать следы, возможность иметь свою личную жизнь, о которой никто не знает. Вероятно, нечто подобное испытывают наркоманы. Только вот наркомана видно сразу, а тут люди постепенно начали догадываться о ее романе. Нико свернула на Пятьдесят седьмую улицу и поморщилась, вспомнив о заметке в «Пост». Она походила на огромный предупреждающий сигнальный флаг: кто-то что-то знает, но редакторы сочли, что информации недостаточно, чтобы назвать имена.

Небо казалось очень низким и тяжелым, и, быстро идя по Западной Пятьдесят седьмой улице, Нико подумала, что, если бы не холод, она не ощутила бы, что находится на улице. Ей всегда казалось, что этот город накрыт стеклянным колпаком и «находиться на улице» — лишь иллюзия. Все они, размышляла Нико, глядя на лица встречных прохожих, напоминают крохотных существ, заключенных в наполненные водой пресс-папье, в них вглядываются дети, завороженные тем, что происходит в этом крохотном мирке.

На углу Пятьдесят седьмой улицы и Пятой авеню Нико остановилась, собираясь перейти на другую сторону и проехать на такси по Мэдисон-авеню до дома Кирби, но внезапно вспомнила о галстуке для Сеймура. Муж не огорчится, если она забудет, но запомнит, как запоминал все сказанное другими, а потом ловил на слове.

— Люди должны отвечать за свои слова, — говорил он, — должны делать то, что обещали. Вообрази, во что превратится мир, если никто не будет чувствовать необходимости выполнять свои обещания, — воцарится анархия.

— Обещания бывают разной степени важности, — всегда пыталась втолковать ему Нико. — Приходится делать скидку на обстоятельства и важность.

— Важность — чепуха! — возражал он. — Важность — это вершина скользкого склона, ведущего в пропасть хаоса!

Она должна купить ему этот галстук, решила Нико.

Она пересекла Пятую авеню и словно переступила какую-то невидимую границу. Эта часть города, к востоку от Пятой авеню, была значительно приятнее, чем западная сторона. Архитекторы, что ли, много лет назад собрались и наколдовали — наша сторона будет лучше вашей? Толкнув вращающуюся дверь магазина мужской одежды «Бергдорф», Нико попала в объятия теплого, чуть ароматного воздуха. Пахло сосной, скоро Рождество. В этом году они поедут в Аспен и на Сен-Бартс; Сеймур будет кататься на лыжах и плавать, а она, видимо, — в основном работать.

Венди отправится в Индию со своим выводком и Селденом, оставив Шона в Нью-Йорке. Впрочем, нет, теперь, забеременев, она, наверное, не поедет. Шон, должно быть, страшно злится, но что он может сделать? Венди похожа на одного из тех преуспевающих мужчин, которые, разведясь, сразу же обретают новое счастье, тогда как женщина после этого варится в собственном соку дома. Нико пока не вполне была уверена в Селдене (поживем — увидим), но ей очень понравилось, что Венди так ловко обернула ситуацию против Шона. Он даже пожаловаться не мог — Венди дала ему все, что он требовал по бракоразводному соглашению: квартиру, совместную опеку над детьми, средства и алименты на них. Она платила ему пятнадцать тысяч долларов в месяц после вычета налогов.