Стерх: Убийство неизбежно - [40]

– Значит, вас ничто не связывает?

– Связывает, и довольно много – работа.

– А кроме… этого?

– Моя фамилия не Прорвич-младший. И я не думаю, что каждая юбка, которая появляется в радиусе трех километров, теряет голову от моего обаяния.

– Давай не будем о Прорвичах, особенно о младшем, – попросила она.

Вода вскипела, Стерх налил немного в заварочный чайник, сполоснул, потом заварил, поставил под ватный колпак.

– Вот, нужно немного подождать. – Он подумал, посмотрел на Раю, которая деловито усаживалась к столу. – Я, собственно не спросил, не хочешь ли ты кофе… Но кофе у меня только растворимый, а вот чай я обещаю настоящий. – Он сел напротив нее. Распределил чашки. С удивлением подумал, что все еще не хочет есть, а может быть, не хочет возиться с пиццей или бутербродами. – Обойдемся печеньем и джемом, ладно? Вот только с молоком, кажется проблема… И масла у меня нет, я стараюсь худеть.

Она кивнула, он поднял колпак с заварочного чайника, разлил остро пахнущий, возбуждающий напиток. Намазал джемом овсяную печеньину, откусил сразу половину.

– Почему Прорвичи отказались от моих услуг? – спросил он, жуя.

– Ах, вот оно что!

– Что такое?

– Ты… ты пригласил меня к себе, чтобы задать этот вопрос?

Стерх поставил свой бокальчик на стол и внимательно посмотрел на нее.

– Разумеется.

– Это твоя ошибка, – она тоже поставила свою чашку на блюдечко. – Прорвичей я оставляю на работе.

Он протянул руку, положил ее на стол ладонью вверх.

– Дай мне свою руку.

Она посмотрела на него с неудовольствием, потом перевела взгляд в окно, даже повернулась к нему чуть боком. Но он знал, что она уступит, потому что была не из тех женщин, которые быстро отказываются от своей цели, а цель у Раи Ивон на сегодняшний вечер, кажется, была вполне определенная. Вздохнув, повернулась к нему, положила свою узенькую лапку в его широкую, чуть мужиковатую ладонь. Он несильно сжал ее.

– Собственно, я не хочу чаю, – признался он. – Просто соблюдал этикет. Пойдем лучше покурим… на диване.

Она улыбнулась. Не выпуская ее руку, он поднялся, обвел ее вокруг стола и направился в большую комнату. Усадил гостью в уголок дивана у окна, быстро сел рядом, скинул домашние шлепанцы и лег на ее коленки. Это было так приятно, он и забыл, как приятно это бывает.

– Мы уже похожи на женатиков, – проговорила она все еще чуть надутым тоном.

– Я поясню, что имел в виду, когда задал тот вопрос… Собственно, извини, у меня были очень тяжкие дни. На моих глазах происходит довольно страшная история.

– Сказочная?

– Почему сказочная?

– Ну, ты же сказал, что история страшная. А сказки обычно бывают страшными.

Стерх запрокинул голову, посмотрел на нее, она откинулась на спинку дивана, сидела тихо, еще не очень уверено придерживая его голову.

– Ну, ты начинаешь? Жил-был…

– Жила-была девушка, – невесело начал Стерх.

– Блондинка, – внесла со своей стороны одну из главенствующих, должно быть, деталей Рая.

– Почему блондинка? – удивился Стерх.

– Принцессы в старых сказках почти всегда бывают блондинками.

– Вообще-то, она была обычная светло-русая красавица… Нет, не красавица, не так. Но в ней была некая радость жизни, которая сейчас редко встречается.

Замолчал, послушал, как его голос тает в шуме автомобилей, проносящихся по улице внизу, как где-то очень далеко загудела электричка… Наверно, это на Октябрьской дороге, а может, на Рижской. Они обе проходили недалеко, скорые и мимоидущие электрички были слышны, как на интеллигентной даче в старых романах.

– А дальше?

– Потом появился некий… принц, поцеловал ее, и у нее случилось дитя.

– А вот тогда явилась врагиня, и она… – решила внести свою лепту Рая. Но Стерх прервал ее резковато:

– Откуда ты знаешь?

– Я же сказала, что сказки плохо кончаются. Как правило.

Стерх больше не мог лежать, он сел, повернул голову, внимательно посмотрел на Раю при свете этого дурацкого, старомодного торшера, который никогда не давал достаточно света, какие бы лампочки в него не вворачивались. Рая могла что-то знать, просто потому, что слышала разговоры Прорвичей с тем информатором, от которого, собственно, и поднялась вся волна, который впервые и выдвинул, наверное, версию, что дело идет к убийству. И еще он понял, если Рая что-то знает, то продаст это довольно дорого.

– М-да, веселый у нас вечерок получается. Может, у тебя найдется что-нибудь выпить?

– Конечно, – он тряхнул головой, поднялся. – Конечно, да.

Зазвонил телефон. Стерх сел на край своего стола и поднял трубку.

– Стерх слушает.

– Подождите немного у аппарата, – сказал на том конце Жемал.

Потом Стерх услышал стук о столешницу, звуки музыки, кажется, что-то очень попсовое, потом кто-то, поднимая трубку, сказал:

– Маго, сделай, пожалуйста, потише.

Значит, полячка снова появилась на горизонте, понял Стерх. Сразу после первого вечера Прорвич-старший сказал ему, что она уехала к себе, и вот вернулась в Москву. В трубке зазвучал голос Витунова-старшего.

– Вы еще у аппарата?

– Слушаю, – холодно отозвался Стерх. – Здравствуйте.

– У нас тут небольшая вечеринка, понимаете?

– Я догадался.

– Я не знал, что вы работаете совсем не в нефти, – сказал Витунов, чуть изменив голос.