Степные волки - [55]

— Это кинжал или меч? — спросил он, не поворачивая голову и не делая резких движений.

Его вопрос поняли и красивый мягкий голос, если определять на слух, девичий, ответил:

— Это меч, жрец Белгора, и если ты дернешься к своему амулету, то мгновенно лишишься головы.

— Могу я повернуться лицом, к девушке со столь красивым голосом? — Фриге Нойм медленно, очень медленно, развел руки в стороны.

— Можешь, — девушка усмехнулась.

Жрец повернулся и увидел ту, кого так долго искал, ведунью Гойну, дочь Бравлина и Родославы, темноволосую стройную девушку в легком доспехе с пронзительными зелеными глазами и мечом в руке.

— Зачем ты искал меня, человек из проклятого Штангорда? — глаза Гойны полыхнули гневом.

— Ты помнишь своих сестер, ведунья? — вместо ответа спросил жрец.

Клинок узкого меча чуть дрогнул, за малым, не метнувшись в лицо Фриге Нойма, и девушка ответила:

— Не смей поминать кого–то из моих близких, жрец.

— И все же, я попробую, — Нойм постарался выглядеть спокойным и пока ему это удавалось. — Твои племянники живы, Гойна, и ты нужна им.

— Врешь! — голос девушки задрожал. — Ты такой же лжец, как и ваш герцог, предавший наш народ. Ненавижу вас, штангордцев, презираю!

— Это правда.

— Взять его! — выкрикнула девушка и на плечи жреца навалились два воина, вновь повалившие его на снег и связавшие руки.

— Это правда! — закричал Фриге Нойм. — Клянусь своим богом!

— Ночью я проведу обряд на поиск родной крови, и если ты говоришь правду, — девушка склонилась над ним и горько усмехнулась, — то мы продолжим наш разговор. А если ты нас обманываешь, смерть твоя будет долгой и мучительной. Все просто. Между великими силами, которым мы служим, мир и понимание. Но между нами, людьми, мира нет.

Ночь жрец провел связанным подле костра, на котором дромы готовили ужин, а Гойна пропадала где–то в зимнем лесу. Фриге Нойм закоченел, руки и ноги затекли, и хорошо еще, что тепло от костра не давало замерзнуть окончательно. Были ситуации в жизни служителя Белгора и похуже, чем эта. Но выглядело его пленение унизительно, и это больно било по самолюбию. А еще нервировало то обстоятельство, что его заморочила своим чародейством девушка. Впрочем, ради дела, которое ему поручили, он был готов на многое. И быть пленником далеко не самое страшное, что могло с ним случиться.

Развязали его уже утром и, осмотревшись, Фриге Нойм увидел ведунью, которая выглядела чрезвычайно усталой и измотанной. Гойна села рядом с ним на конскую попону, раскинутую под деревом, и прислонившись к стволу, который был покрыт серым мхом, посмотрела на восходящее из–за леса солнце.

— В первый раз настолько серьезный обряд проводила, — нарушила тишину Гойна. — Тяжело это, устала.

— И что выяснила? — спросил ее Нойм.

— Ты не солгал, — ответила девушка, — как это ни странно. В самом деле, мои племянники живы. Однако у них своя дорога, а у меня и тех, кто со мной, своя. Поэтому, как бы мне ни хотелось помочь мальчишкам, я с тобой не пойду, жрец Белгора.

— Почему?

— Духи предков сказали, что они должны сами определить свой путь, и не женщине решать за воинов. Настанет срок, и мы встретимся. Однако случится это далеко от ваших мест и не в этом году.

— Понимаю, — промолвил Фриге, — подобное и у нас, как закон, только вместо духов голос бога. Что будешь делать дальше, ведунья?

Девушка устало потянулась всем телом и ответила:

— Искать причины возникновения Злого Ковена. Мы наемники герцога Умберто и, пока он дает защиту нам и нашим семьям, мы будем ему служить.

— Я могу дать информацию относительного Злого Ковена, — сказал жрец, поворачиваясь к девушке.

Однако она его уже не слышала и, свернувшись калачиком возле костра, мирно спала.

Глава 20

Пламен.

— Резче! Резче бейте! — кричал бард Джоко, наблюдая за нашими учебными боями. — Принимаете удар на щит и тут же наносите ответный! Без раздумий! Только наработанные на тренировках навыки спасут вашу жизнь в реальном бою! Запомните это! И не надо ничего придумывать, все придумано задолго до вас! Вы не дуэлянты и не рыцари! В первую очередь вы будущие воины! Поэтому нужна не красота, а результат!

Осень закончилась, пролетела слякотная зима и, может быть, для кого–то это время тянулось долго, но не для нас, и все эти месяцы пролетели, словно один день. Занятия, тренировки. Опять занятия и еще раз тренировки. С самого раннего утра и до позднего вечера. Это раньше я думал, что мы будем иметь какое–то свободное время, но жестоко ошибался. И единственным желанием каждого стало, по окончании дня, доползти до своего спального места, упасть и забыться до утра. Нагрузки были жуткие и выматывались мы настолько сильно, что даже еда в рот порой не лезла. И пару раз случалось так, что мы засыпали прямо за столом.

— Что ты делаешь, Звенислав!? — вновь прикрикнул Джоко. — Нужна не красивость, а эффективность. Зачем ты отгибаешься назад? Чтобы грудь свою могучую показать? Чушь! Вместо этого глупого движения ты мог рубануть противника по бедру и спокойно дождаться, пока он кровью истечет. Дуролом!

Это он прав, насчет груди богатырской. Нам уже шестнадцать лет и за эти месяцы мы окрепли, раздались в плечах и вытянулись. А вчера я подошел к зеркалу и не узнал себя. Раньше заморышем был, хоть и крепким. А сейчас добрый молодец, кровь с молоком. Лицо округлилось, бицепсы из–под рубахи выпирают, волосы соломенные, глаза голубые. Красавец! Сам себе понравился, честное слово. А про девок, что у Марты на кухне работают, и говорить нечего. Если бы не постоянная усталость, то можно было принять их приглашение и зайти ночью в гости, взвару особого отведать. Но пока никак.