Степные империи Евразии: монголы и татары - [39]

Конечно, полностью суверенным ханом Батый не был: каан назначал в русские княжества своих фискальных чиновников, регламентировал финансовые расходы сарайского двора[446]. Насколько можно судить по сообщениям Г. Рубрука, Золотая Орда не имела права устанавливать дипломатические отношения без ведома центрального правительства, задерживать послов в Монголию, так как «Мангу-хан есть главный в мире Моалов»[447]. Но тот же Рубрук цитирует каана: «Как солнце распространяет повсюду лучи свои, так повсюду распространяется владычество мое и Бату»[448]. Путешественник заметил, что во владениях Мункэ посланцам Бату оказывалось даже больше почета, чем каанским эмиссарам в землях Джучидов[449]. Именно свидетельства этого источника позволили П. Джексону увидеть в отношениях двух ханов «нечто вроде кондоминиума»[450], а В.В. Бартольд назвал 50-е гг. XIII в. «эпохой дуализма» в Монгольской империи[451].

Мы видели, что Бату не причислял к своим владениям чагатайский Туркестан и Аджам (иранские территории, управлявшиеся тогда эмиссарами из Каракорума). Значит, к 1251 г. его приоритет распространялся лишь на улус Джучи. Однако начало каанствования Мункэ отмечено расправой с царевичами-Чагатаидами. Их земли были поделены между верховным ханом и Золотой Ордой. После этого в империи оказалось не только два государя, но и два территориальных подразделения, две половины.

Для вступления каанского приказа в силу на западе требовался его дубликат от Бату. По данным Киракоса, Мункэ даровал армянскому царю Гетуму I «указ с печатью, дабы никто не смел притеснять его и страну его», а Гетум послал гонца с этим указом к Бату, «дабы и тот написал указ в соответствии с грамотами [хана]»[452]. И это естественно: Армения принадлежала к западной части империи и потому находилась в подчинении правителя западных земель. Сельджукские принцы в 1240–1250 гг. тоже обменивались послами с Сараем, использовали тамошнего правителя в качестве арбитра при своих междоусобных спорах, хотя за ярлыками ездили в Каракорум[453]. Сведения об активных связях Бату с иноземными владетелями в общем противоречат данным Рубрука о внешнеполитической несамостоятельности Джучидского хана.

Существование двух частей империи отражалось и в фискальной политике. По сообщению Киракоса, в 1254 г. Мункэ поручил одному из своих приближенных, Аргуну, вместе с представителем «рода Батыя» Тора-агой произвести перепись податного населения империи[454]. Рашид ад-Дин тоже упоминает об этом событии, и хотя умалчивает о золотоордынском коллеге Аргуна, но пишет, что главному переписчику был придан в помощь Али-Мелик, наместник Исфахана и Нишапура, т. е. все же деятель из региона к западу от Джейхуна[455]. Эта река уже дважды упомянута мной в разговоре о соправительстве — и не случайно.

Принципиальность проведения рубежа по Джейхуну была продемонстрирована в начале войны против халифа. Бату по наущению брата, мусульманина Берке, остановил посланные кааном в Ирак войска Хулагу на правом берегу Амударьи. Два года они не двигались с места: возвратиться не позволял приказ Мункэ, а переправу запретил посол из Улуса Джучи. Только после смерти Батыя (1255), вняв настоятельным просьбам Хулагу, каан распорядился продолжать поход[456]. В этой потенциально конфликтной ситуации верховный хан в течение нескольких лет не вмешивался в ход событий, признавая тем самым законность действий соправителя, его сюзеренитет на всех землях за Джейхуном.

Я умышленно привожу сведения о диархии Мункэ — Багу без комментариев относительно функций соправителя, потому что они четко изложены в армянских источниках о Сартаке — сыне и преемнике Бату на джучидской престоле.

Мункэ — Сартак, 1255. Киракос пишет: Мункэ «возвеличил его (Сартака. — В.Т.) и воздал ему великие почести: передал ему власть отца его — командование всеми войсками, а также [владение] всеми покоренными им (Батыем. — В.Т.) княжествами; затем, назначив его вторым [человеком государства] и дав право издавать указы как властелину, отпустил его восвояси»[457]. В летописи Себастаци говорится: Мункэ «почтил его (Сартака. — В.Т.) и отдал ему власти отца, признав вторым правителем после себя»[458]. В «Истории Вардана»: «По повелению Мангу Хана к нему (Сартаку. — В.Т.) перешли все владения отца его, даже с прибавлениями»[459]. Во всех этих источниках подтверждается статус западного хана; сначала таковым был Бату, теперь стал Сартак. Данный статус предусматривал: положение второго правителя после каана (лично Сартаком ничем не заслуженное, в отличие от отца); управление западной частью империи; командование тамошними вооруженными силами; право автономного законодательства. Вероятно, хан-Джучид мог издавать указы по любому вопросу внутренней жизни подвластных ему регионов, лишь бы они не противоречили ясе и распоряжениям столичной администрации.

Как известно, Сартак умер, едва успев воспользоваться этими прерогативами. В Сарае воцарился его дядя Берке.

Мункэ — Берке, 1255–1259. В эти годы начал складываться улус Хулагу в Иране и Месопотамии, в 1258 г. монголы захватили Багдад. Хулагу был родным братом Мункэ и именно им был поставлен во главе армий в Иране с присвоением титула ильхана. Однако с географической точки зрения будущее царство ильханов принадлежало к западной половине Монгольской державы и, следуя логике предыдущих событий и разобранных выше отношений, должно было подчиняться еще и Берке. На этот счет в источниках есть следующие данные. Рашид ад-Дин передает, что Берке «непрестанно слал гонцов к Хулагу-хану, проявляя свою власть. Оттого что Берке был старшим братом, Хулагу-хан терпел»