Степные империи Евразии: монголы и татары - [38]
В 1229 г. Угедэй при активном содействии старшего брата встал во главе империи. Чагатай же в своих среднеазиатских владениях был полновластным государем, но не помышлял об отделении, сообщал каану о всех делах своего улуса. Более того: «Каан… совещался с Чагатаем о всех значительных делах и не начинал их без его совета и одобрения»[435].
Выделим общие моменты в сообщениях Лубсан Данзана, Хондемира и Рашид ад-Дина: а) государство разделяется на восточную и западную части, половины; б) правитель западной части подчинен правителю восточной (Джучи — Чингис-хану, Чагатай — Угедэю); в) функции западного правителя — управление населением и командование войсками; г) у западного наместника нет права на трон; д) соправители являются близкими родственниками (отец и сын, затем родные братья). Такое положение сохранялось до смерти Угедэя в 1241 г., т. е. длилось 12 лет. Но если соправительство не только было завещано Чингис-ханом, но и коренилось в самой кочевой государственности, то должны были найтись новые соправители.
После Чагатая сюзеренитет над западными землями по старшинству перешел к потомству покойного Джучи: в улусе воцарился его сын Бату[436]. Косвенным подтверждением тому служит свидетельство русской летописи: во время нашествия на Южную Русь «Куюкъ… возвратися вспять, увъдъв смерть канову. Кань же бысть не от роду Батыева, но (Батый. — В.Т.) прьвый бѣ и великий воевода его»[437]. На примере Каджули-бахадура мы показали и в дальнейшем еще не раз убедимся, что соправители действительно считались «первыми и великими воеводами», главными военачальниками, фактически не являясь таковыми. Ведь и Бату был вовсе не главнокомандующим при верховном правителе, но формально одним из улусных ханов.
Гуюк — Бату, 1246–1248. В Каракоруме с 1246 г. стал царствовать Гуюк. Отношения между ним и Бату сложились враждебные, тем не менее по некоторым данным можно судить, что соправительство осуществлялось именно этими двумя ханами. Так, Плано Карпини передавал, будто «Бату наиболее могуществен по сравнению со всеми князьями Татар, за исключением императора, которому обязан повиноваться»[438]. И доминиканцы миссии Асцелина были убеждены, что, несмотря на наличие в империи полновластного каана, хан-Джучид являлся «правителем татар главнейшим»[439]. Имя его почиталось в далеком от Сарая Хорасане, где из всего множества Чингисидов европейским послам назвали в качестве верховных, с точки зрения монголов-информаторов, владетелей Гуюка и Бату (да еще местного военачальника-нойона)[440].
О времени правления Гуюка пишет Джузджани: «Все вельможи и вожди мугальских войск повиновались Бату и обычно смотрели на него так же, как на отца его Туши (т. е. Джучи. — В.Т.)»[441]. Более определенно статус Бату выражен Киракосом Гандзакеци. Хронист рассказывает о посольстве грузинской царицы Русудан с предложением своего подданства к татарскому военачальнику, «которого звали Бату, командовавшему войсками, находившимися на Руси, в Осетии и Дербенте, поскольку тот (т. е. Бату. — В.Т.) был вторым после каана лицом. И он велел ей восседать в Тифлисе, и [татары] не стали противодействовать этому, так как в эти дни умер хан»[442]. Умершим ханом (Русудан называет его «хакан») мог быть только Гуюк, потому что во время смерти Угедэя Бату отсутствовал в улусе, так как воевал в Центральной Европе, а во время смерти Мункэ (1259) его самого уже не было в живых.
Даже из этих отрывочных данных можно сделать выводы об особом статусе Джучидского хана, его подчиненности только каану и распространении его власти и влияния на определенную часть западных территорий империи. Источники умалчивают о том, признавался ли Чагатай старшим государем в землях Джучидов, а Бату позднее — в Чагатаевом улусе. Известно, что при Угедэе ставленники каана и Чагатая, хорезмийцы Махмуд Ялавач с сыном и Куркуз, управляли Китаем, Мавераннахром и покоренными к тому времени областями Ирана «от Хорасана до границ Рума и Диярбекра»[443]. Но их полномочия не распространялись на территории Джучидов за Джейхун (Амударью). Более определенные отношения между соправителями вырисовываются в период царствования Мункэ.
Мункэ — Бату, 1251–1255. После смерти Гуюка монгольская знать в соответствии с ритуалом предложила престол Бату как старшему Чингисиду (о подобных предложениях как части обряда упоминалось в разделе о порядке воцарения). Тот церемонно отказался, ссылаясь на то, что у него и без того достаточно земель и «управлять ими, да еще владеть и править государствами Чипа, Туркестана и Аджама было бы невозможно»[444]. Поэтому он предложил посадить на царство своего младшего кузена — Мункэ. «Мангу-хан… взошел на престол Чина и верхнего Туркестана»[445], т. е., во-первых, стал управлять странами, от которых «отказался» джучидский хан; во-вторых, «престол» Мункэ не считался престолом Дешт-и Кыпчака и других западных регионов. Таким образом, вновь возникает мысль о существовании двух престолов монархов-соправителей.
