Степные хищники - [11]
Начдив вспомнил крепкое хозяйство своего отца, амбары, полные пшеницы, упитанный скот, двор с шумливой птицей под ногами.
«Ведь и курице хлебушко нужен. А тут за здорово живешь, выгребай сусеки, отдавай последнее, а сам по-медвежьи соси лапу… Ну, а что касается 22-й дивизии, так своя рубашка всегда ближе к телу. Кто заварил тогда кашу, тот и нахлебался. Кроме того, разве не он, Сапожков, навел затем порядок в этой же самой мятежной дивизии? Разве не с нею громил белоказаков? Разве не взял и не отстоял Уральск? А сейчас Сапожков стал не нужен. Это как сказать![12]
Сапожков прошелся взад-вперед по комнате и остановился у задернутого занавеской окна. Ему вспомнился недавний разговор с московским гостем — видным левым эсером, вспомнились его слова о готовящихся в ряде городов антибольшевистских выступлениях, о брожении среди зажиточного и среднего крестьянства, о методах борьбы с большевиками.
«На аграрных вопросах они сломят себе голову, — крестьянству с ними не по пути», — сказал в заключение гость.
В дверь требовательно постучали.
— Какого черта надо? — окликнул Сапожков.
— Сашка, открой! Это — я.
— Не до тебя сейчас.
— Открой, говорю, дело есть!
— Сказал, что не открою.
— Сломаю дверь.
— Я тебе сломаю! — не на шутку обозлился Сапожков, но в следующий момент, услышав, как затрещала дверная филенка, добавил: — Погоди! — и откинул крючок.
Вошел Серов, друг и приятель Сапожкова, сослуживец по 22-й дивизии.
— Ну, чего тебе?
— Что сказали в штабе Округа?
— Так и сказали: сдавай, Сапожков, дивизию и катись колбасой за ненадобностью!
— На твое место кого?
— Начдивом Стасова, военкомом Перфильева.
— Кто такой Стасов?
— Черт его знает! Наверное, из штабных чистоплюев.
— Ну, а ты что?
— А-а… — начал было Сапожков и, не докончив фразы, снова зашагал из угла в угол.
Неожиданно он остановился и нерешительно произнес:
— Но ведь приказа-то пока нет. Может быть, и не будет?
— Надейся! — усмехнулся Серов.
Александр Сапожков и Василий Серов — два человека, возглавившие в Заволжье черные силы кулацкой контрреволюции. Это они в пору голода и разрухи уничтожали скудные запасы продовольствия и семян, разгоняли Советы, причинили громадный урон молодой, неокрепшей Советской республике, поставив вверх дном жизнь трех губерний. Два человека с различными социальными корнями, с различным пониманием жизни, прошедшие в то же время бок о бок огонь гражданской войны, накрепко связанные узами дружбы, боевого товарищества, а впоследствии общими обидами. Сапожков — царский офицер, выходец из кулацких слоев крестьянства, отнюдь не примкнувший к дворянству, а оставшийся мужиком-стяжателем, собственником до мозга костей. Серов — голь перекатная, батрак, подпасок, голодранец, первый раз в жизни одевший армейские штаны без заплат. Роднило обоих непомерно раздутое честолюбие, ненасытная жажда риска, опасностей, приключений и бесшабашная удаль-молодечество. Оба любили погулять как «того душа желает». В этих людях странно уживались понятия о свободе, равенстве и братстве с чисто купеческим самодурством. Тот и другой были падки на лесть, не терпели над собой и признака любой, власти, даже революцию признавали постольку, поскольку получалась от нее личная выгода.
В 1918 году, когда Сапожков председательствовал в Новоузенске, Серов в соседней Куриловке организовывал бедноту, сформировал партизанский отряд. Конец года прошел в боях с белоказаками, и в новом, 1919, году Сапожков уже командовал дивизией, а Серов — полком. После ликвидации Уральского фронта обоих перебросили на Южный фронт и в начале 1920 года обоих отстранили от должностей за неумелое командование, за отсутствие в частях воинской дисциплины, мародерство, мордобой, пьянство. Далее Сапожков был послан в Бузулук формировать из дезертиров дивизию. Прослышав об этом, туда же явился Серов.
В начале июля комвойсками Заволжского военного округа подписал приказ о снятии Сапожкова, а 9 июля Сапожков собрал совещание близких людей. Присутствовали командир полка Усов, инструктор для поручений Будыкин, начхоз дивизии Макарихин, командир бригады Зубарев, помощник командира батареи Радыков и хозяин квартиры комендант штаба Карпец. Здесь был намечен план дальнейших действий — саботаж приказа, — и по существу, предрешен вопрос о восстании.
Вскоре прибыл новый командир дивизии Стасов и с ним военком Перфильев. Началась сдача-прием дел. Сапожков держался с видом и достоинством человека, обиженного судьбою, чувствующего свою правоту, но вынужденного подчиниться несправедливости. 12 июля он заявил, что будет прощаться с дивизией, а на следующий день, собрав под этим предлогом командный состав, держал речь:
— Товарищи, я хотел проститься с вами, с моими боевыми друзьями, моими лучшими товарищами, с которыми делил и горе, и радости, с которыми бил на голову врагов трудового крестьянства. Я хотел проститься с вами, но сейчас вижу, что делать этого не следует. У нас появился новый враг, который отбирает у трудящихся хлеб, скот и другие продукты. Это — коммунисты. Они вместе с посаженными ими в штабах золотопогонниками хотят уморить народ голодом. С этим нельзя мириться. Мы сейчас, немедленно должны сказать свое веское слово, должны здесь же принять резолюцию о наших требованиях и несогласии с теперешней политикой. Нам нужна такая Советская власть, которая не оголодила бы крестьян, а для этого надо выгнать с должностей коммунистов и посадить своих надежных людей. До тех пор я командование дивизией не сдам.
В книге активный участник Великой Отечественной войны, ветеран Военно-Морского Флота контр-адмирал в отставке Михаил Павлович Бочкарев рассказывает о суровых годах войны, огонь которой опалил его в битве под Москвой и боях в Заполярье, на Северном флоте. Рассказывая о послевоенном времени, автор повествует о своей флотской службе, которую он завершил на Черноморском флоте в должности заместителя командующего ЧФ — начальника тыла флота. В настоящее время МЛ. Бочкарев возглавляет совет ветеранов-защитников Москвы (г.
Эта книга — о механизированном корпусе, начавшем боевые действия против гитлеровцев на Калининском фронте в 1942 году и завершившем свой ратный путь в Берлине. Повесть состоит из пяти частей, по существу — самостоятельных произведений, связанных сквозными героями, среди которых командир корпуса генерал Шубников, командир танковой роты Мальцев, разведчик старшина Батьянов, корреспондент корпусной газеты Боев, политработник Кузьмин. Для массового читателя.
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.
НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка. Продолжение супербестселлера «Я дрался на Т-34», разошедшегося рекордными тиражами. НОВЫЕ воспоминания танкистов Великой Отечественной. Что в первую очередь вспоминали ветераны Вермахта, говоря об ужасах Восточного фронта? Армады советских танков. Кто вынес на своих плечах основную тяжесть войны, заплатил за Победу самую высокую цену и умирал самой страшной смертью? По признанию фронтовиков: «К танкистам особое отношение – гибли они страшно. Если танк подбивали, а подбивали их часто, это была верная смерть: одному-двум, может, еще и удавалось выбраться, остальные сгорали заживо».
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Роман Робера Мерля «Уик-энд на берегу океана», удостоенный Гонкуровской премии, построен на автобиографическом материале и описывает превратности солдатской жизни. Эта книга — рассказ о трагических днях Дюнкерка, небольшого приморского городка на севере Франции, в жизнь которого так безжалостно ворвалась война. И оказалось, что для большинства французских солдат больше нет ни прошлого, ни будущего, ни надежд, а есть только страх, разрушение и хаос, в котором даже миг смерти становится неразличим.