Степной рассвет - [15]

— Ну что ж. Просмотр окончен, пора обсудить весь проект. Имейте в виду, что сцены воздушных боев должны перемежаться сценами взаимоотношений людей, но пока что снят только этот показанный материал. Итак, кто уже готов поделиться своим мнением?

Поначалу высказываться не спешили. Часть зрителей явно пребывала в легком и не очень оцепенении от увиденного. Наконец, одетый в костюм-тройку вальяжный мужчина первым подал голос.

— Сценарий я читал, отснятое оценил. Ну что тут можно сказать. Идея была хорошая, но вот в таком виде сценарий точно не годится. Не забывайте, что его еще в Москве утверждать придется. А такой трагический фильм не слишком вписывается в недавно озвученную в «Правде» линию развития советского кинематографа. Да нам просто не разрешат его снимать.

Пессимиста тут же поддержал еще один коллега с немного нервным лицом. Сразу после его высказывания, реплики посыпались от собравшихся, как из рога изобилия.

— Я также считаю, что замысел слишком мрачный. Что это за фильм такой, в котором наши герои гибнут, а враги столько времени ведут себя безнаказанно! Да как такие мысли вообще посетили авторов идеи? Нет, товарищи! Не могут какие-то тупые и безнравственные враги даже в начале фильма вот так жестоко побеждать наших летчиков. Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда! Мы же с вами, товарищи, живем в стране победившего социализма, а что это значит?! А это значит, что побеждать в кино всегда должны высокоморальные и непобедимые советские люди. Всегда…

— А кого они должны побеждать?

— Простите?

— Ну кого же это по-вашему должны побеждать наши герои?

— Что за глупый вопрос! Врагов конечно!

— Каких врагов?

— Вы, товарищ Гольдштейн, видимо издеваетесь. Побеждать они должны ВРАГОВ НАШЕЙ РОДИНЫ и силы международной реакции, гнетущие пролетариат во всем мире. Если хотите, чтобы я перечислил, то пожалуйста. Итальянских фашистов, япон…

— Вопрос был о другом. Какие они эти враги? Глупые, смешные и беспомощные? Больные, хромые, толстые, неуклюжие? А может быть они слепые или паралитики?

— А какими вы их хотите видеть? Красивыми и безупречными? Вы что же…

— Я считаю, что побеждая глупых и неумелых врагов наши летчики не становятся от этого в глазах зрителя сильнее и непобедимее. Враг прежде всего ВСЕГДА ОПАСЕН. Если наш пилот недостаточно хорошо подготовлен, то он гибнет в бою. Или может вы не знаете, что наши летчики несут потери?

Энтузиаст и защитник живописания в кадре «правды жизни», смерил своего оппонента суровым взглядом и не давая ему вклиниться с ответом, продолжил сам.

— Если враги оказались грозными и опасными, то победы над ними наших летчиков скажут зрителю о том, что наши герои не просто с самой колыбели были героями и непобедимыми бойцами, но что они стали непобедимыми и превзошли самого сильного и коварного врага. Именно победив сильного врага, наши люди докажут, что они гораздо сильнее. Или вы хотите убеждать советских людей, что наши летчики сильнее всех всего лишь на примерах побед над идиотами? В этом вы видите смысл показа в фильме силы только наших ВВС?

— Э-э-э…Вот только не надо мне ничего такого приписывать. Я просто хотел сказать, что фильм слишком мрачный. Вот если бы в нем был показан парадный строй наших самолетов, то тогда…

— А вот давайте спросим у нашего консультанта, товарища полковника. Товарищ Петровский, может нам действительно стоит вместо таких боев заострить внимание на парадном строю наших бомбардировщиков?

— Гхм. Вы, товарищи, вот что…Чего там снимать надобно, это вы там сами решайте, на то вас Родина этому делу и выучила. Ваших киношных дел я не знаю и советовать тут не берусь. А скажу я вам по-простому, как сам понимаю. Те первые самолеты в 1912-м, глядя на которые я, тогда еще мальчишкой, во чтобы то ни стало захотел летать и защищать нашу Родину с неба… Вот те первые этажерки шибко уж неказистыми были. Никакой тебе парадности и красоты там точно не было. Потом война началась, а вот там было страшно. Страшно было глядеть как «Вуазен», зацепив крылом землю, кувыркается и горит. Страшно глядеть, как австрийский «Габельштадт» прямо по колонне конницы лупит из пулемета. Как сброшенные с германского «Альбатроса» бомбы прямо у палаток рвутся…Я тогда мало еще чего понимал, но одно для себя понял накрепко. Не хочу я, чтобы над моим родным городом вражьи крылья летали. Не хочу, чтобы наших людей бомбили и стреляли. Вот поэтому я дал себе слово учиться бить врагов в небе. Насмерть бить! Любых врагов, какие бы они сильные ни были! И вот этому я сам и учился, и друзей своих учил, а нынче я этому же молодых хлопцев в нашем полку учу. Вот так-то!

Тишина, после высказывания консультанта от ВВС стояла примерно минуту, потом взорвалась дискуссионным гомоном работников искусства.

— М-да-а. Если смотреть с такой точки зрения… Но все же, товарищи… Где же в этом сценарии чистый и красивый вид воинских частей? Где выстроенные на стоянках сверкающие красотой самолеты? Где отдыхающие в санаториях семьи летчиков?! И где, наконец, парад над Тушино и над Красной площадью?!

— А где парад в фильме «Человек с ружьем»? Или в фильме «Трубка коммунара»? У парадов свои фильмы, не надо их всюду пихать. А здесь нам нужна борьба и самоотверженность!