Степной принц - [3]

Может быть, с почтой и вовсе не стали бы возиться, если бы Бец Угрюмый, лейтенант шайки, не обладал некоторым опытом — а этот опыт обещал ему добычу.

— Послушай, капитан, — сказал он, обращаясь к Гондо Биллю, — в этих почтовых мешках, вероятно, найдется, чем поживиться. Я когда-то барышничал с этими немцами в окрестностях Фредериксбурга, и я знаю повадку этих арапов. В этот город пересылаются по почте крупные суммы денег. Эти немцы готовы лучше рискнуть тысячью долларов, отправив их завернутыми в бумагу, чем заплатить банку за перевод.

Гондо Билль, парень шести футов и двух дюймов росту, обладавший нежным голосом и решительным характером, уже вытаскивал мешки из фургона. В руке его сверкнул нож, и все слышали треск, когда он прорезал им жесткий брезент. Головорезы столпились вокруг фургона и начали разрывать письма и посылки; работа оживлялась добродушной руганью по адресу отправителей, которые словно сговорились, чтобы опровергнуть предсказания Бена Угрюмого. В фредериксбургской почте не нашли ни одного доллара.

— Как вам не стыдно, — торжественным тоном сказал Гондо Билль почтальону, — таскать за собой эти груды старой бумаги? Но что все это значит? Где вы, немцы, держите ваши деньги?

Почтовый мешок Беллингера лопнул под ножом Гондо, словно кокон. В нем оказалась только горсть писем. Фриц кипел от ужаса и возбуждения, пока не добрались до этого мешка. Он теперь вспомнил о письме Лены. Он обратился к предводителю шайки, умоляя, чтобы пощадили именно это письмо.

— Я очень благодарен тебе, немчура, — сказал тот взволнованному почтальону, — это, верно, как раз то письмо, которое нам нужно. Там, верно, лежит пачка кредиток, а? Вот оно. Дайте свету, ребята!

Гондо распечатал письмо, адресованное миссис Гильдесмюллер. Остальные окружили его, зажигая одно за другим скрученные фитилем письма. Гондо посмотрел с немым неодобрением на единственный лист бумаги, покрытый угловатым немецким шрифтом.

— Что это ты вздумал нас дурачить, немчура? Ты называешь это ценным письмом? Подло играть такие низкие шутки с друзьями, которые пришли помочь тебе распределить почту.

— Это по-китайски, — сказал Сэнди Гранди, заглядывая через плечо Гондо.

— Выдумал тоже! — заявил другой член шайки, бойкий юноша, разукрашенный шелковыми носовыми платками и никелевыми цепочками. — Это — стенография. Я раз видел в суде, как это делают.

— Ах, нет, нет, нет, это по-немецки, — сказал Фриц. — Это только одна маленькая девочка пишет письмо своей маме. Бедная маленькая девочка, больная, измученная работой, далеко от дома. Ах, неужели вам не стыдно? Добрый господин разбойник, позвольте мне взять это письмо.

— За какого черта вы нас принимаете, старый шут! — сказал вдруг Гондо с суровым удивлением. — Вы, надеюсь, не хотели намекнуть, что мы недостаточно благовоспитанны, чтоб интересоваться здоровьем мисс? Ну, не мямли и прочти эти каракули сему высокообразованному обществу на простом языке Соединенных Штатов.

Гондо щелкнул предохранителем своего револьвера и нагнулся над маленьким немцем. Тот сразу начал читать письмо, переводя простые слова его на английский язык. Шайка грабителей стояла молча и напряженно слушала.

— Сколько лет этому ребенку? — спросил Гондо, когда письмо прочли до конца.

— Одиннадцать, — сказал Фриц.

— А где она?

— Она служит на каменоломне, в гостинице. Ах, ах, mein Himmel, маленькая Лена говорит, что она утопится. Я не знаю, сделает ли она это, но если сделает, ей-ей, я пристрелю этого Петера Гильдесмюллера из ружья.

— Вы, немцы, — сказал Гондо Билль с глубоким презрением в голосе, — давно опротивели мне. Посылаете ваших ребят на работу, когда им еще полагается играть в куклы на песочке. Вы просто какая-то чертова секта. Нам, видно, придется на время остановить ваши часы, чтобы показать вам: мы думаем о вашей сырной нации. Сюда, ребята!

Гондо минуту посовещался в сторонке со своей бандой, а затем они схватили Фрица и отвели его в сторону от дороги. Здесь они крепко привязали его к дереву парой веревок, а мулов привязали к другому дереву поблизости.

— Мы вам ничего дурного не сделаем, — успокоил его Гондо, — вы не умрете оттого, что немножко постоите привязанным к дереву. Теперь мы с вами распростимся; нам пора двинуться дальше. Шпрехен зи дейтш, немчура? Побольше терпения!

Фриц услышал громкий скрип седел; разбойники садились на лошадей. Затем раздался вой и громкий топот копыт, когда они врассыпную помчались галопом, по фредериксбургской дороге.

Фриц больше двух часов оставался привязанным к дереву, крепко, но не больно. Затем после взволновавшего его приключения наступила реакция, и он задремал. Он не знал, сколько времени он проспал, но его наконец разбудили, грубо встряхнув. Чьи-то руки развязывали веревки. Его поставили на ноги, оглушенного, смущенного духом и измученного телом. Он протер глаза, оглянулся и увидел, что снова находится среди той же шайки страшных бандитов. Они пихнули его к козлам фургона и сунули ему в руки вожжи.

— Валяй домой, немчура! — раздался повелительный голос Гондо Билля. — Ты доставил нам немало хлопот, и мы будем рады увидеть твой затылок. Ну, шпиль! Цвай бир! Живо!