Степень вины - [15]

— Что было потом?

Мария дотронулась ладонью до своего лица. Холодно ответила:

— Было то, что я стала защищаться.

— Как?

— Пустила в ход кулаки. Била его по лицу, по рукам, везде.

— А потом?

— Он уперся рукой мне в грудь, прижал к полу, навалился всем телом. Лицо красное, взгляд остановившийся, глаза дикие. Замер так — на какую-то секунду. Я попыталась оторвать голову от пола — увидеть его. — Она смолкла, перевела дух, закончила: — Он как-то очень медленно поднял руку и ударил меня по лицу.

— Что было потом?

— Я вскрикнула. — Мария помолчала. — Тогда он снова ударил меня.

— А дальше?

Она отвела взгляд в сторону:

— Я перестала сопротивляться.

— Это тот синяк?

— Да. — Мария продолжала смотреть мимо него. Голос ее стал монотонным. — Я ударилась головой об пол. Неожиданно появилась резкая боль в шее, горле. На мгновение в глазах снова потемнело. Наверное, он душил меня.

— Вы не уверены.

— Нет. — Она сглотнула. — Потом мне помнится: подол моей юбки задран на грудь, ноги разведены в стороны, но колготки все еще на мне.

— Что в это время делает Ренсом?

— Стоит на коленях между моих ног, смотрит на меня. Брюки у него спущены до колен. — Она смолкла. — Это все так отвратительно, но больше всего мне почему-то показалось омерзительным то, что волосы на лобке у него рыжие. И рыжая родинка на бедре…

Краем глаза она увидела, что Монк в нерешительности вдавил дужку очков в переносицу.

— Что он делает потом?

— Он останавливается на мгновение. — Голос Марии стал спокойнее. — Кажется, слушает Лауру Чейз.

— А потом?

— Я чувствую ремешок сумочки в левой руке. Удивительно: я так и не выпустила его из рук. — Ее голос стал совсем спокоен. — И вдруг я вспоминаю про пистолет.

И голос Монка тоже обрел спокойствие:

— Продолжайте.

— До тех пор я ни слова не произносила. А тут говорю: «Я вам отдамся, будете иметь меня каким угодно способом». Его глаза оживляются. — Мария горько улыбнулась. — Потом добавляю: «Но только через резинку».

Невозмутимый взгляд Монка оживился и стал пристальным.

— А Ренсом что говорит?

— Он смеется — как будто кашляет. «Нет, правда, — говорю я, — у меня есть резинка в сумочке». Кажется, это его сильно удивляет. И не успевает он ответить, как я поворачиваюсь и открываю сумочку… Он снова прижимает меня к полу, но пистолет уже у меня в руке. Он пытается схватить пистолет — я бью его коленом. Ренсом хватает меня обеими руками за запястье. Кричит, все его тело дергается… — Мария закрыла глаза. — Это когда пистолет уже выстрелил.

— Что еще помните?

Она подалась вперед.

— Его лицо. Взгляд у него уже не такой жесткий, даже как бы огорченный, как будто я его чем-то обидела. Удерживаю его обеими руками, когда он уже в одном-двух дюймах от меня. У него зловонное дыхание. — Сделав еще одну паузу, она закончила: — В этот момент я обратила внимание на то, что Лаура смолкла.

Наступила тишина. Мария почувствовала расслабленность всего тела. Кончено, сказала она себе. С этим покончено.

Она открыла глаза.

— Теперь мне можно идти?

Монк посмотрел на нее:

— Я хотел бы задать вам еще несколько вопросов. По поводу того, что вы мне рассказали.

Мария почувствовала, как в ней поднимается волна гнева. Она сидела напряженная, пытаясь разобраться в интонациях Монка. Его лицо не выражало ничего.

— Пистолет, — произнес он. — Почему вы носили его с собой?

Она откинулась на спинку стула, допила воду.

— Мне несколько раз угрожали по телефону.

— Когда это было?

— Последние два месяца… В каких числах, не помню.

— Мужчина, женщина?

— Мужчина.

— Звонили на работу?

— Нет. Домой.

— От вас требовали что-нибудь?

— Нет.

— Как вы думаете, этот человек знал, кто вы?

— Не знаю.

— Может быть, это был Ренсом?

Мария поколебалась:

— Не думаю.

— Сколько раз звонили?

— Два раза, кажется.

— Что говорили?

— Ничего особенного. Сказали, что следят за мной.

— Вы записывали разговор?

— Нет.

— Кому-нибудь рассказывали об этом?

— Нет. Насколько помню, нет.

— Но купили пистолет.

— Да. — Мария придала своему голосу интонацию усталого раздражения. — Я у всех на виду. Эти звонки напомнили мне, что есть люди чуждого мне мира и что я — женщина, которая живет одна.

— Когда вы купили пистолет?

Она пожала плечами:

— Недели две назад.

— Это было до или после первого разговора с Ренсомом?

Мария внимательно посмотрела на инспектора:

— После, мне кажется.

Монк резко наклонился вперед:

— Вы прилетели сюда из Нью-Йорка, верно?

— Да.

— Когда?

— В воскресенье утром.

Он по-петушиному наклонил голову, как бы разглядывая ее под новым углом.

— Кто заказывал номер в отеле, билет на самолет?

— Я.

— Заказывали через «Дидлайн»?

— Нет. — Мария помедлила. — Я платила за все сама.

— В Эй-би-си не оплачивают деловые поездки своих сотрудников?

— Конечно, оплачивают. — Раздражение в ее голосе росло. — Почему это так важно? Могут заранее оплатить, а могут и потом возместить расходы.

— Вы говорили кому-нибудь в Эй-би-си о встрече с Ренсомом?

— Нет. Я и не обязана была это делать.

— О его звонках?

Он не должен видеть, что ты защищаешься, сказала себе Мария.

— Нет.

— И привезли пистолет с собой?

— Да.

— Как вы провезли его сюда?

— В багаже.

Глаза Монка, похоже, всегда сохраняют неподвижность.

— Вы говорили о нем сотрудникам аэропорта?