Степан Разин - [105]

Со второй половины октября стали смелеть воеводы. Нескончаемым потоком шли в полки из всех уездов и городов государевы ратные люди — дворяне и дети боярские, даточные люди, рейтары, подтягивались пушки и всякий запас, полнились полки Долгорукого, князей Юрия и Данилы Борятинских, Урусова, Ромодановского.

Наступление воеводы начали сразу со всех сторон. Двинул свои полки из-под Арзамаса Долгорукий, шли его ратные люди в уезды Нижегородский, Курмышский, Алатырский; Юрий Борятинский пошел по Симбирско-Корсунской черте, брат же Данила от Казани двинулся к Козьмодемьянску; Яков Хитрово от Шацка пошел к Керенску. Опирались воеводы на преданные государю города — Казань, Симбирск, Арзамас, Шацк, Тамбов, а повстанцы надеялись на свои города: Козьмодемьянск, Алатырь, Ядрин, Курмыш, Саранск, Пензу, Темников, Кадом и другие.

Не знал поначалу, куда и посылать своих людей князь Долгорукий. Едва отбился он от нападения на обоз под Арзамасом, как сказали дозорщики, что идут от Симбирска на Арзамас новые бунташные отряды в три тысячи. Срочно послал князь против них Федора Леонтьева. Встретил их Леонтьев около села Панова, и был там жестокий бой. Шли крестьяне против царского воеводы со знаменами и литаврами, конные и пешие, и бились с ними государевы ратные люди отчаянно и оттеснили их от села. Тогда отошли крестьяне в лес и сели там в осаду, осеклись в крепких местах засеками. Брал их приступом воевода Леонтьев, а в это же время к селу Панову вышли из соседнего села Чернавского новые конные и пешие бунташные крестьяне. С трудом отбился от них воевода. Много побито было на тех боях государевых ратных людей, много полегло и крестьян, а многих воевода пленил. Остальные же до времени ушли по лесам. И тал же на месте по приказу Долгорукого порешил всех пленных Федор Леонтьев, велел отсечь головы. Попал здесь в плен поп Андрюшка, который был под Симбирском, писал там Степановы прелестные грамоты, а потом ушел воевать на Арзамас. Пытали попа Андрюшку, винился он, что грамоты прелестные писал, и отсекли ему голову здесь же со всеми, а иных повесили по приметным местам.

В первых числах октября укрепился Юрий Долгорукий и послал воеводу Щербатова под села Мурашкино и Лысково. В бою 6 октября сбил он здешних людей, захватил у них пушки и знамена. И всех, кого взяли живым под Лысковом и Мурашкином, велел воевода Юрий Долгорукий карать отсечением головы.

Но держались еще мурашкинцы и лысковцы, подходили к ним люди с Алатыря и Курмыша, и снова укреплялись они. Кружили около сел воеводы Федор Леонтьев и Константин Щербатов, а подступиться никак не могли из-за множества восставших крестьян. Лишь 22 октября потеснили воеводы повстанцев, отняли у них 21 пушку, 880 ядер, пушечную дробь, мушкеты, пушечное зелье. И вошли воеводы наконец в село Мурашкино и всех, кого на бою взяли, тем велели отсечь головы и повесить. Всех же мурашкинских жителей привели к вере по церковной книге в присутствии попов и всего причта.

Многих захваченных людей велел Долгорукий привезти в свой обоз под Арзамас, и там пытали их крепко и жгли огнем, записывали их пыточные речи, а потом казнили: вешали и головы рубили.

А на следующий день двинулись Щербатов и Леонтьев к Лыскову и взяли село легко, потому что добили им челом сами лысковцы, а во всем все валили на мурашкинцев и их обвинили во всех воровских прелестях. Выбили воеводы повстанцев из Макарьевского монастыря. Разметал Долгорукий отряды Максима Осипова, и хотя кипели еще бои в лесах, но поочистили воеводы села под Нижним Новгородом.

С каждым днем свирепел князь Долгорукий, не слушал даже советов тех государевых людей, которые говорили ему повременить с казнями, чтобы не поднять тем крестьян заново, но беспощаден был Долгорукий, и беспощадны были дворяне и дети боярские, которые шли в бой против крестьян. Пленных не брали, кололи на месте, а которые нужны были для проведывания разных сведений, тех сначала пытали страшными пытками, а потом уже казнили смертью. Писал 28 октября в своей отписке в Москву князь Юрий: захватили его воеводы в Лыскове бунташных мурашкинцев. А посадили их лысковцы в тюрьму, устрашась прихода государевых людей, «и они… государь, товарыщи мои, выняв ис тюрьмы тех воров, за их воровство велели казнить смертью: отсечь головы, а иных повесить, а иным отсечь руки и ноги, а туловища повесить, а 3-х человек посадить на колье, а 14 человек бити кнутом и отсечено им по пальцу».

А тут объявилось новое дело: перекопали восставшие нижегородские крестьяне большую Курмышскую дорогу, чтобы не было по ней проходу государевым ратным людям, вырыли великий ров, и рядом сделали насыпь высокую, и поделали по обе стороны насыпи крепкие шанцы, укрепили подступы к валу кольем, надолбами и честиком.[35] Брал с бою и эту крепость Леонтьев, клал здесь государевых людей.

В отместку казнил смертью Леонтьев всех взятых в плен и сжег дотла село Мигино, куда скрылись крестьяне после боя. А 25 ноября, через десять дней после победы под Мигином, поднялись вновь крестьяне сел Гагина и Маресева, устроили свой ратный стан и завладели всем. Выбивал их из сел стольник и воевода Василий Панин; и всех, кого взял, велел казнить смертью, а иных бить кнутом. С расспросных же пыточных речей говорили крестьяне, что все они люди Степана Разина и ждали его скоро в Нижегородском уезде.