Степан и муза - [2]

— Когда же нам, наконец, подадут пиццу!? Cáмое время трапезничать! — возмутился изголодавшийся исполин. — Пойду, закажу ещё пива!

За стойкой кухни, словно заправский циркач, работал худощавый долговязый паренек в белом фартуке и высоком поварском колпаке. Он ловко слепил из теста широкий корж, затем мастерски подбросил его вверх так, что тот перевернулся в воздухе, поймал и снова подбросил. В момент, когда корж в полете поворачивался к повару плоскостью, тот неожиданно подло наносил несчастному блину несколько резких ударов обеими кулаками. Точь-в-точь, как бывалый боксер, нашедший брешь в обороне противника. И так несколько раз подряд. Затем паренек вращательными движениями на кулаке начал раскручивать корж, словно лассо, которое собирался набросить на головы посетителям. Всё это чем-то походило на колдовской ритуал, без которого приготовление пиццы казалось невозможным.

— Й-й-й-й-ёшкин цвет!! Да он что, блинов объелся!? — раздраженно прогудел у меня над ухом Степан, выставляя на стол с дюжину разнообразных бутылок с пивом.

— Белены… — хотел я, было, поправить сотрапезника, но он резко перебил меня.

— Нет, именно блинов, которые этот клоун так нещадно пинает и швыряет! Тут люди изнывают от ползучего, костлявого голода, а он изгаляется! Не иначе, как в цирковое училище собрался поступать. Юное дарование! Жонглер нераскрученный!

Наконец, корж упокоился на противени, и повар стал сноровисто раскладывать на нем сыр, ветчину, грибы, оливки и прочую снедь. В конце концов, противень попал в печь, а парень в белоснежном колпаке слепил из теста новый корж и принялся снова подбрасывать его в воздух. Капли пота выступили на изнеможенном лице юноши, но он явно не хотел лишать себя удовольствия жонглировать коржами. И это несмотря на то, что ждущих своих заказов клиентов в пиццерии было хоть отбавляй.

— Если через три минуты нам не принесут пиццу, то я захлебнусь собственной слюной! — трагически простонал Степан.

То ли судьба смилостивилась над нами, то ли кто-то, зная русский язык, убоялся, что поминки придется справлять за счет заведения, но пиццу нам вскоре подали с улыбкой и пожеланиями приятного аппетита. Несмотря на титанические усилия повара, тесто оказалось явно недопечённым, а сыр и по виду и по вкусу напоминал скорее тягучую сырую резину.

Порция Степана была в четыре раза больше моей, но он с удовольствием уплетал за обе щеки это подобие отваренной подошвы, запивая его большими глотками пива. В таком огромном количестве пива могли б раствориться и менее удобоваримые вещи.

— А как у тебя дела дома? — поинтересовался я у Степана. — Скоро твоя Катя приедет в Португалию?

— Думаю этак через месяц-два, — оживился мой собеседник. — Жду не дождусь моего зайчика. Ты ведь её ещё не видел? Вот она!

И Степан с трепетом достал из бокового кармана и выложил на стол помятую фотографию. Снимок был сделан на берегу Тернопольского водохранилища. С него на меня смотрела миловидная круглолицая женщина лет 30–35, кокетливо склонившая голову к плечу Степана. В то время гигант носил длинные волосы, пышно спадающие на его могучие плечи. Его подруга с короткой стрижкой прямых темных с чуть красноватым оттенком волос застенчиво улыбалась, но даже фотобумага не могла скрыть тех бесенят, которые резвились в её черных глазах. Катя была гармонично сложена и в паре со Степаном смотрелась очень даже неплохо. И только тот, кто знал истинные габариты Степана, мог отчетливо представить, что в этом «зайчике» было не менее 185 сантиметров роста и более 90 игривых любвеобильных килограмм.

— Мы здесь, будто два голубка. Ну, словно Самсунг и Далила, — томно промурлыкал Степан. — Не правда ли?

— Во-первых, не Самсунг, а Самсон и Далила, — поправил я товарища. — Кстати, а куда подевались твои роскошные кудри?

— Катя обстригла, — со вздохом сожаления ответил Степан. — Сказала, что с такой «метелкой» во Франции только дворником работать. А что «во-вторых»?

— А во-вторых, возьми «Ветхий Завет» и почитай, чем завершилась история Самсона и Далилы, — прозрачно намекнул я.

— Да некогда мне сказки читать! — зло огрызнулся Степан. — Когда моя бывшая жена Люба, уехавшая на заработки в Италию, прислала мне записку: «Не жди. Я вышла замуж. Живи, как знаешь». Я даже не представляю, что б делал с двумя малыми дочками на руках. И если б не подвернулась Катюха, то я бы, наверно, просто с ума сошел. Её ведь тоже муж с ребенком бросил. И мы сошлись, и стали жить вместе. Ты даже не представляешь, как я был счастлив в те дни! Это не женщина, а сказка! Нежная, пылкая, горячая…

— На ней, что, яичницу можно жарить? — плоско пошутил я. — А тебе не приходило в голову, что её первый муж на ней как раз и погорел?

— Ну, я-то не погорю! — самонадеянно заявил Степан.

— Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно не мало,

Два важных правила запомни для начала:

Ты лучше голодай, чем что попало есть,

И лучше будь один, чем вместе с кем попало, — назидательно промолвил я.

— Что ты сказал!? — грозно нахмурился гигант.

— Да это не я. Это Омар Хайям сказал, — примирительно улыбнулся я.

— Много он понимает твой Абрам Хаим! — обиженно пробубнил Степан. — А он случайно не еврей?