Степан Халтурин - [6]

В 30–40-х годах XIX в. в Англии и Германии появились первые исследования об организации коммунистических и социалистических общин, действовавших тогда в США. Этот опыт приковывал внимание многих, интересовавшихся социальным вопросом. В середине 40-х годов XIX в. молодой Энгельс в полемике с противниками идей социализма также ссылался на практику этих коммун. В статье «Описание возникших в новейшее время и еще существующих коммунистических колоний» он показывал преимущества коллективного ведения хозяйства над частновладельческим, практическую возможность осуществления социализма при определенных условиях^{18}.

Однако существование этих коммун не могло быть продолжительным. Идея создания коммунистических поселений в условиях капиталистического общества сама по себе была утопической. Пока власть, фабрики, заводы, транспорт, торговля остаются в руках капиталистов (при этом капитализм в США в то время находился в расцвете сил), коллективные хозяйства не имели будущего. К середине 70-х годов, когда Степан Халтурин и его друзья собрались ехать в Америку, от многочисленных коммун первых десятилетий XIX в. мало что осталось. Однако слухи о коммунистических колониях в далекой Америке, об обширных свободных землях все еще распространялись. Правда, в России эти идеи не получили такого распространения, как, например, в Германии. Все же отдельные случаи поездки в Америку для общинного эксперимента имели место также и в России.

В 1872 г. с этой целью в Америку отправился народнический публицист Г. А. Мачтет. Он прожил там два года, добывая средства к жизни поденными заработками на частных предприятиях. Из его мечты о коммуне ничего не получилось. В 1874 г. он вернулся в Россию и в журнале «Неделя» в ряде очерков, опубликованных в 1875–1876 гг., изложил свои впечатления.

Халтурину и его товарищам все это не было известно. Степану шел тогда 18-й год. Душа его была полна смутных революционных стремлений. Ему казалось, что своим самоотверженным трудом в поселении, построенном на коммунистических началах в условиях свободной страны, какой многие еще считали тогда Соединенные Штаты Америки, можно будет добиться заветной цели — освобождения труда от эксплуатации.

Начались хлопоты о заграничных паспортах. Дошедшее до нас прошение Степана Халтурина о получении заграничного паспорта — едва ли не единственный письменный памятник будущего знаменитого рабочего-революционера за весь период пребывания его в Вятском крае. Приведем его целиком.

«Его превосходительству господину исправляющему должность Вятского губернатора

Прошение

Желая ознакомиться ближе с сельским хозяйством, я вздумал посмотреть на германские хозяйственные фермы, но не имея возможности выехать без заграничного паспорта, я покорнейше прошу Вас о выдаче мне оного впредь на шесть месяцев, при сем прилагаю документы: паспорт и удостоверение и необходимые пять рублей (5 рублей).

Проситель — государственный крестьянин Вятской губернии, Орловского уезда, Левинской волости деревни Халевинской Степан Николаев Халтурин»^{19}.

Прошение было подано Степаном 18 июня 1875 г. Идея о поездке в Америку для создания там коммуны зародилась в кружке, в котором он состоял, видимо, еще зимой 1874/75 гг. Уже весной 1875 г., когда умер отец Степана и сыновья решили поделить наследство, он тогда отказался вернуться в деревню и согласился получить небольшую сумму.

Халтурин и его товарищи скрыли от властей действительную цель их путешествия. Всем вятичам была известна одна из слабостей их губернатора, объявившего себя покровителем местных крестьянских и кустарных промыслов. Просьбу юноши о желании познакомиться с опытом ведения сельского хозяйства в Германии было решено удовлетворить. После ряда проволочек и запросов 25 июля 1875 г. Степан получил заграничный паспорт. Паспорта получили и остальные товарищи Степана, за исключением одного, по фамилии Селантин. Это был авантюрист, сосланный в Вятку за двоеженство. Здесь он выдал себя за политического ссыльного и вошел в доверие к группе молодежи, собравшейся ехать в Америку.

Путешественники отправились в Петербург, откуда намеревались выехать за границу. По пути в столицу они остановились в Москве. Здесь Селантин, сославшись на болезнь, попросил Степана поехать к своим родственникам в Рязань за паспортом и денежной помощью. Отзывчивый и неопытный юноша поверил этому. Степан, оставив товарищам на хранение свои деньги и паспорт, отправился в дорогу. Конечно, никаких родственников в Рязани по указанному адресу не оказалось, а по возвращении в Москву Степан обнаружил, что его спутники уехали, не дождавшись его.

Мечты о поездке в Америку, которые, казалось, были совсем близки к осуществлению, потерпели крах. 18-летний Халтурин очутился в чрезвычайно тяжелом положении.

Оставшись не только без средств, но и без документов, Степан, видимо, сообщил об этом родным. Узнав о случившемся, мать и брат зовут его домой. Степан на перепутье: куда ехать? В знакомую, недавно оставленную им Вятку или же в далекий, чужой и незнакомый Петербург? Вернуться домой — это значит погрязнуть в обывательской жизни глухого захолустья. Отсюда он лишь недавно вырвался, преисполненный горячим желанием отдать все свои силы революционному делу. Направиться в Петербург — это означает пойти навстречу неизвестности и начать полную лишений трудовую жизнь пролетария. Но столица манит своими заводами и фабриками, кипением общественной жизни. Все невзгоды, которые так неожиданно обрушились на юношу, не разочаровали его в правильности избранного им пути. На предложение матери и брата вернуться домой он отвечает отказом