Степан Халтурин - [27]

Особое возмущение вызвало центральное положение программы о политических свободах, что означало открытый разрыв с народнической теорией крестьянской социалистической революции.

Халтурин и его товарищи незамедлительно ответили редакции «Земли и воли» письмом, полным достоинства, глубокого убеждения в правоте своих взглядов на задачи русского революционного движения.

Из письма следует, что в кругах землевольцев резко нападали на деятелей союза. «Нас называли выскочками, упрекали в недомыслии, противоречиях, порицали за слог, — говорится в письме Халтурина и его единомышленников, — а многие даже прямо относились с недоверием, видя в пашей программе произведение интеллигентных рук… до того еще не доверяют нашим силам, до того еще привычка смотреть на нас, как на неспособную скотину, вскоренена во многих»^{78}. Глубокая обида была обоснована — народническая интеллигенция, так много распространяясь о «народе», зачастую мелочно опекала рабочих-революционеров, строго следя за отступлением от народнических догм.

Халтурин не находил нужным распространяться насчет литературного стиля программы. «Скажем только, — замечал он, — что без ошибок и прорех ничего не удается сначала, и это особенно относится к кудреватости слога». Соглашался он также с упреком насчет крестьянства, заверив своих оппонентов, в частности, в том, что авторам программы «столько же дорог мужичок с его родными лесами, как и фабричный». Вместе с тем сопоставление приведенных Плехановым, Степняком-Кравчинским и Русановым отдельных выражений и фраз Халтурина с текстом письма убеждает в том, что его автором был прежде всего Степан Халтурин. Халтурин решительно отвергал упрек в том, что выдвинутое в программе требование демократических преобразований находится будто бы в противоречии с конечной целью — социалистической революцией в России, что в программе «Северного союза» смешиваются социалистические требования с конституционными.

«Мы верим, — говорится в ответном письме Халтурина и его товарищей, — что наша программа действительно должна была вызвать порицания именно этою стороною, но только мы, со своей стороны, ничего в ней нелогичного не видим. Ведь, собственно говоря, если мы разбираем какое-нибудь суждение, то нам должно обратить внимание только на то, что есть ли в нем логика, а не на то, из чьих мыслей и слов это суждение. Многие, как видно, именно и обращают свое внимание только на последнее и посему в своих замечаниях доходили до того, что требование политической свободы нами, рабочими, считали просто нелепым и не вяжущимся с вопросом об удовлетворении желудка. Вот здесь-то, признаться, мы и не видим никакой логики, ничего, кроме недомыслия.

Ведь высказать подобные соображения — значит прямо отказывать нам даже в малейшем понимании окружающих явлений, значит прямо глумиться над нашими мозгами и приписывать разрешение социального вопроса только одним желудкам»^{79}.

Халтурин и его товарищи доказывают абсурдность упреков в том, что их требование политической свободы есть отрыв от действительных насущных задач революционной борьбы. Народники считали, что в России благодаря сельской общине народ стоит непосредственно перед социалистической революцией. «Но что же делать, — отвечали авторы письма, — если логика желаний и помыслов уступает перед нелогичностью истории и если политическая свобода является прежде социального удовлетворения»^{80}.

Мы, продолжает Халтурин, не отсталые крестьяне Сысойки[7], не думающие о политических свободах… «мы уже вышли из условий этой жизни, начинаем сознавать происходящее вокруг нас. Мы составляем организацию не ради ее самой, а для дальнейшей пропаганды и активной борьбы. Наша логика в данном случае коротка и проста. Нам нечего есть, негде жить — и мы требуем себе пищи и жилища… И вот мы сплачиваемся, организуемся, берем близкое нашему сердцу знамя социального переворота и вступаем на путь борьбы»^{81}.

Халтурин и его единомышленники в своем ответном письме подчеркивают, что политическая свобода необходима не только как гарантия от произвола властей, она является важным условием социальной революции.

Письмо Халтурина и его товарищей — яркий документ, наглядно свидетельствующий о глубоком разрыве рабочих-революционеров под влиянием европейского рабочего движения и опыта первых шагов пролетарской борьбы в России со взглядами народников.

Следует отметить, что авторы письма в то время, когда в среде народников все более выдвигалась идея политического террора, говоря о средствах борьбы, огромное значение придавали развитию революционной пропаганды в рабочих кружках, активному участию рабочих в стачечном движении и другим формам организации и воспитания рабочих.

Халтурин и его товарищи сообщали в этом письме о попытке создать собственную рабочую газету, в которой, между прочим, должна была быть развита сущность программы «Северного союза».

Решительно отстаивая свои позиции по коренным вопросам самостоятельности рабочего движения и рабочей организации, необходимости политической борьбы, Халтурин и его единомышленники вместе с тем тактично выражают свои взгляды, рассчитывая впредь на помощь революционной интеллигенции, называют их «сотоварищами» по общей революционной борьбе против самодержавия.