Степь ковыльная - [62]

Часам к восьми утра валы крепости были заняты русскими войсками почти на всем протяжении.

Как ни был безмерно труден штурм валов Измаила, но еще трудней была дальнейшая битва. На улицах города атакующие колонны расстроились, потеряв до трети всего состава. Большинство офицеров было убито или ранено. Турки, собравшись на узких, сильно укрепленных улицах, успешно вели круговую оборону, тем более что численный перевес — еще больший, чем в начале штурма — был на их стороне.

Каждую улицу приходилось брать с бою. Каменные дома, гостиницы-ханы представляли собой крепости, зачастую защищенные пушками. Чтобы сломить сопротивление врага, русским войскам нередко приходилось прибегать к артиллерийскому огню.

Упорно бились казаки на улицах Измаила, продвигаясь шаг за шагом к центру города. Многих скосили злые турецкие пули, кривые сабли, ятаганы, и навеки закрыли они свои глаза, с тоской прощаясь с милым сердцу тихим Доном.

Вдруг послышался топот и пронзительное ржанье. Казаки недоуменно переглянулись: «Конная вылазка? На таких узких, кривых улицах?»

И вот на уличку, где дом за домом очищали казаки от турецких солдат, ворвался снежно-белый арабский жеребец под седлом, изукрашенным золотом. На мгновенье он замедлил бег, чутко повел ушами, изогнул по-лебединому гибкую шею, заржал повелительно. И тотчас же на его зов в уличку хлынуло несколько десятков лошадей — белых, вороных, рыжих…

Только потом, по окончании штурма, узнали казаки, что Айдос-паша спешил свою конницу и приказал выпустить на волю всех лошадей — все равно использовать их для контратаки на улицах Измаила было невозможно. А кроме того паша надеялся, что кони передавят многих «гяуров» или отвлекут их внимание своим дорогим убранством.

И действительно, сердца казаков, разгорелись: как упустить такой случай?

Блеснули глаза и у Павла Денисова. Быстро отвязал он от пояса аркан и метнул петлю на белую шею. Жеребец негодующе потряс головой, гневно заржал, но не успел и опомниться, как на него вскочил Павел.

Еще с десяток казаков сумели заарканить добрых коней. Сергуньке тоже повезло: он важно восседал на высоком арабском скакуне.

Ожесточенное настроение казаков сменялось благодушием. И когда из двери одного из домов кошкой метнулся на Сергуньку, размахивая ятаганом, подросток с горящими глазами, Сергунька, не переставая ухмыляться, ловким ударом сабли выбил у него из рук кинжал и сказал строго:

— Подбери и передай мне… И ножны тоже…

Мальчуган послушно выполнил приказ, а казаки, проезжая мимо, подшучивали над его растерянным видом.

По приказу Суворова Позднеев принял командование батальоном Фанагорийского гренадерского полка, где все офицеры еще при штурме валов крепости были убиты или тяжело ранены. Ощетинясь штыками, отражая жестокие контратаки турок, батальон вышел на центральную площадь Измаила. Впереди было круглое белое здание мечети, рядом — минарет, сбоку — большая каменная гостиница-хана, с бойницами в воротах, окованных широкими железными полосами. Туча голубей, напуганная выстрелами и дымом пожаров, парила в небе. По обочинам площади высилось несколько старых чинар.

Укрывшись за стволом одной из них, Позднеев внимательно оглядел мечеть и другие здания на площади. Подумалось: «Ну, тут, должно быть, предстоит нам бой жаркий!» В этот миг раздалось несколько ружейных выстрелов из мечети, а из бойницы в воротах гостиницы полыхнуло рыжее пламя.

Позднеев почувствовал сильный толчок в плечо и жгучую боль в правой ступне, по которой прокатилось, не разорвавшись, раскаленное ядро. Анатолий упал на кучу листьев под чинарой. К нему подбежал старший сержант батальона старик Некрасов.

— Что с вами, господин премьер-майор? Куда ранило?

Расстегнув мундир, Некрасов искусно сделал перевязку и только тогда заметил, что носок сапога Позднеева сплющен и из него стекает струйка крови.

— Э, да и ногу задело? Это ж ядром!..

Некрасов стащил сапог и, не обращая внимания на трещавшие из мечети выстрелы, заботливо перевязал ногу.

Усилием воли Позднеев прогнал смертельную истому и, задыхаясь, собрав последние силы, сказал:

— Мой приказ: приступом не брать… во избежание ненужных потерь… Вызови нашу батарею… — И, уже теряя сознание, добавил шепотом: — Командование батальоном передаю тебе…

…Очнулся Позднеев, услышав, как ветерок, низко стелясь над землей, взъерошил кучу листьев под чинарой. Попробовал приподняться на локоть, но острая боль пронизала плечо. И тотчас же до него донесся жаркий шепот Алексея, стоявшего на коленях с перевязанной головой.

— Да что же это вы, батюшка Анатолий Михайлович? Эх, не уберег я вас! Стоило только на перевязку отлучиться, вы этак начудесили… Как ответ будем держать перед Ириной-то Петровной?

«Ирина!..» — Анатолий слабо улыбнулся и промолвил тихо:

— Ничего, Алешенька, еще проживем лет до ста… А как там с артиллерией?

— Только что подвезли батарею.

И точно, едва только сказал это Алексей, как загрохотали мощным басом две пушки, раскалывая ядрами стены мечети и гостиницы. После десятка выстрелов фанагорийцы в высоких остроконечных киверах кинулись на приступ и, преодолев последнее сопротивление турок, выбили их из мечети и гостиницы.