Степь. Бронзовая чеканка - [3]

     Ксе критически заметил себе, что жизнь не стала менее обыкновенной, и Зверь, точно возмутясь таким мыслям, въехал ему еще раз. В нутре у детеныша защелкало; Ксе в каком-то озарении почесал выплавленное на боку клеймо - Зверь замер, нежась, прося продлить ласку, снова закрякал и зашелестел. Щелкающее сочленение у него в брюшке имело назначение боевое, но умного Зверя можно было научить азбуке Морзе. Ксе размечтался о будущности и стоял посреди двора точно столб с парой затуманенных глаз, гладя шебутного малыша. Хуторяне косились на него и обходили стороной.

     Мри, повстречав его в доме со Зверем, гневно открыла рот, явно намереваясь прогнать страшного на улицу, но попутно сообразила последствия и промолчала.

     Вечером Мри плакала. Ей было жалко сережек. «Теперь дырки зарастут», - всхлипывала она, и зарастание дырок в ушах выглядело трагичней изменения мира.

   Крил переглянулся со вторым и третьим мужьями и увел плачущую Мри в спальню. Целый час вместо скрипа старой кровати оттуда доносился невнятный его бас.

- Душераздирающее зрелище.

    Ровный, красивый и вместе с тем неприятный голос Лера разбудил Ксе; духовидец рывком поднял голову с подушки и осовело заморгал.

- Ч…чего? – выронил он.

- Душераздирающее зрелище, - повторил Лер, глядя Ксе под живот с явным отвращением и хорошо скрытой боязнью. Ксе перевел взгляд.

    Он так и спал в обнимку с родичем саламандр.

- Ну чего? – уже вполне бодрствуя, спросил Ксе. Зверь выполз из-под его руки и смотрел на Лера нехорошо. Взгляд у Зверя был только один: прицел.

- Мри зовет, - торопливо сказал Лер, облезая под бездонным звериным взором, как плохо крашеная стена. – В конюшне она. Пошустрей, ладно?..

   На последнем слове в его голосе прорезалось что-то заискивающее.

   …столько лет этой сказке, что сама древность приходится ей правнучкой: богатырский конь, в темноте подземелья рвущийся с золотых цепей. Семь тяжких дверей отгораживают его от солнца, и семь засовов на каждой, но за семь дней он разбивает их копытами, и рабы владыки Кощея ставят новые двери…

    В конюшне действительно царил мрак; в некотором роде она сошла бы и за подземелье, потому что стены ее сложили землебитными. Четвертый муж Мри, бывший инженер, был любитель нетрадиционных методов стройки, вплоть до деревянных кирпичей. Хлевы клали из фанерных ящиков, тщательно забитых специальным замесом, - бревен на них уходило всего ничего. Получалось тепло, прочно и не злило леших.

    …новым дверям приходит черед упасть; все повторяется, и будет так, пока не придет храбрец. Конь взглянет на него и узнает, узнав же, позволит взять повод и возложить седло, чтобы нести отважного навстречу злому владыке…

    И цепями Волчка действительно приходилось скручивать. Жеребец был агрессивен словно хищник и неестественно велик, почти два метра в холке. Третий муж, врач и любитель биологии, говорил - это оттого, что Волчок появился на свет уже после изменения мира.

    На суставах ног у Волчка росло что-то вроде рожек, а копыта не требовали подков, потому что по твердости были сравнимы с металлом. Оно и к лучшему, ибо живой металл не позволил бы изводить себя на подковы.

    Завидев людей, Волчок начал страшно биться, словно подозревал в них не менее чем убийц. Одна из цепей лопнула. Подведшее звено полетело прямо в лицо Ксе, и только каким-то чудом он остался с двумя глазами. Крил лениво выматерился.

    Ксе стоял ни жив ни мертв.

- Ксе, - мягко сказала Мри. Пронзительная фальшь в ее голове заставила шестого мужа отвести глаза. – Мы тут подумали…

    Мри, матриархе…

- Ну ты же помнишь, как мы ездили к тете в Алупку, лет семь назад?

    Крил что-то жевал, подпирая ближайший столб: густая борода шевелилась.

- Ну вот мы и подумали… - губы Мри виновато дернулись, она покосилась на первого мужа, - я подумала, что надо бы посмотреть, как там тетя, может, жива, ведь у нее никого больше нет… а у нее такой сад… и Южный берег, это же место такое…

- Там шаман, - бесцветно сообщил Ксе, - большой шаман в Симферополе.

- Ксе, съезди в Крым.

    Волчок яростно взревел, лягнув стену. Загремели цепи. У Ксе упало сердце: огромное опорное бревно, принявшее удар, вполовину иссыпалось щепой…

    Он, слабый полудурок в глазах мужей и Мри, получил в руки страшную власть, он был дебил с атомной бомбой, и от него надо было избавиться любой ценой. Зверь не позволил бы придушить его сонным или уходить побоями, Зверь, смышленый и верный Зверь взъярился бы и сгрыз хуторян прежде, чем вернуться в громовые поля.

    Поэтому Ксе убивали по закону богов.

- Волчка возьмешь, он ведь и убить может… - Крил выдержал издевательскую паузу и рассудительно объяснил, - если урка какой полезет. В степи их водится, случается.

    Что Волчок прежде всего может убить всадника, не требовалось гадать.

    Путь был безнадежен: Крым и все северное побережье Черного моря держал безымянный шаман, малым ниже Юрия. Путь вел в смерть: дикой степью, выжженными холмами, старым горным серпантином, съеденным землетрясениями, мимо владыки, севшего в Симферополе. Но Ксе был не голодным, не больным и ни в чем не увечным мужчиной, на коне и с оружием…