Стены молчания - [150]
История Шамиры типична. Она из Непала, белокожая, теперь ей тринадцать лет. Мачеха продала ее какому-то мужчине в Катманду, чтобы она на него «работала». Тот перепродал ее на судно в Бомбей, где ее побили, а потом отдали в бордель на Фолкланд Роуд, в котором она по двадцать пять раз на дню обслуживала фермеров и мельников. Сотня рупий за то, чтобы принять участие в процессе разложения детского сознания. В этом болливудском фильме есть и дополнительные расходы. Шамира — возможно, одна из семи тысяч таких же девочек, ежегодно находящих свой путь из Непала в Индию. По жуткому трубопроводу.
История Шамиры типична, но она сама индивидуальна. Они все индивидуальны. У них есть общие черты: все они жертвы с разрушенной психикой. Да, они хорошо знают городскую жизнь, но во всех них сохранился кусочек детства, невинности: они любят детские фильмы, кукол, любят свернуться клубочком и заснуть. Несчастные дети. Феи. У каждой своя ужасная история, похожая на ряд других. Каждая по-своему надрывает сердце, оставляет желание измениться — если ВИЧ позволит ей уехать куда-нибудь далеко.
Шамира никогда не сможет попасть в Штаты. Испорченный товар остается для внутреннего рынка, но не для экспорта. Но ее можно одеть в униформу, а на грудь гордо повесить бейдж Ганеша. Школа сейчас работает хорошо. Программа обучения соответствует возрасту ребенка. Но она все еще мечтает об Америке.
И в этом ирония. Некоторым, кого вывозят за границу, везет больше. Философия Карлштайна дала сбой. Они не попадают на конвейер проституции на субконтиненте, их оставляют для разных заграничных клиентов. Но, в конце концов, в сравнении двух преисподен — это всего лишь разные ступени одной и той же лестницы, где все — и боги, и дьяволы — с одинаковой силой борются за души.
Однажды Аскари мимоходом познакомил нас с древними ритуалами религии Девадаси, в которой девочек десяти лет посвящают Еламме, Матери Всего. Посвящение — это всего лишь эвфемизм для продажи на рынок проституции. Больше тысячи девочек находят свой путь в эту модную индустрию.
Существуют и другие-секты, культы и суеверия, которые поставляют товар для этого бизнеса, но в большинстве случаев этому способствует ужасающая нищета.
Иногда мы работаем с агентствами, коммерческими организациями: «Национальная сетевая компания против незаконной торговли», «Санлаап» и другие процветающие компании. Но Аскари всегда начинает нервничать, когда мы приближаемся к государственным учреждениям, даже квази — и непопулярным. Сутенер может об этом узнать и, без надежного прикрытия, Аскари вместе с Макинтайром прикончат в один момент. Угроза разоблачения несет больше опасности, чем любое письмо, которое только может быть.
Так что Аскари не хочет огласки. Хорошо, тогда мы предлагаем честный компромисс: мы остаемся нештатными партизанами по ту сторону границы. Если это сработает хотя бы отчасти, тогда мы используем методику. Но только пока это работает. Иногда я и Кэрол спорим по поводу стратегии, но в большинстве случаев предметом спора является счет из бакалейной лавки. Мы не хотим просить Макинтайра о субсидии на наше содержание. У нас есть небольшая адвокатская практика, строго non pro bono[14], нам хватает этого дохода для оплаты аренды. Макинтайр оставил нам небольшое состояние для поддержания скудной репутации и статуса.
Макинтайр зарекомендовал себя хорошим руководителем системы. Не думаю, что это было просто для него — одной рукой руководить слиянием, другой рукой напускать на нас дым, и я могу лишь предположить, что у него была и третья рука, которой он сдерживал клиентов, разъяренных после стычки во «Всемирном торговом центре», в которой, без сомнения, участвовал «Джефферсон Траст». Пабло помог удостовериться в том, что судебные исполнители пришли к правильному решению: документы о регистрации «макларена» были фальшивыми, а эта проклятая машина была не моя. Это была простая часть; я был невиновен. Сложная часть была уничтожением фактов, указывающих на Макинтайра и Аскари, и придумыванием новых фактов, прямо указывающих на Чарльза Мэндипа. Когда Манелли и окружной судья собирали доказательства, они поняли, как мало они имеют: исчезнувшие молодые служащие в «Делавэр Лоун» и разрешение Макларена на торговлю, пропасть которой помог Макинтайр; «Гакстейбл» теперь является пустой раковиной, окруженной стеной молчания и искромсанной бумагой. Индийские авторитеты оказались беспомощны; бюрократизм, умасленный Аскари и в дальнейшем стимулировавшийся тем фактом, что имена высших должностных лиц появлялись в электронных письмах Карлштайна.
Всякий раз Брэд Эмерсон из «Америка Дейли» пытается разжечь костер вокруг лжи и конспирации, но несколько писем и визитов в суд охладили пыл его прозы. Огни судебного процесса еще тлеют, но их нечем раздуть, они редки и залиты пятью миллионами, выплаченными потерпевшим. Мое имя употребляется в судебных газетах, но полиция не очень часто мной интересуется, думаю, мое присутствие необходимо только ради прошлого, и больше ничего. Но запах до сих пор витает над нами — надо мной и Кэрол; полагаю, так будет всегда. Он, как радиоактивные частицы, разрушается по принципу полураспада, но никогда не исчезает навсегда. Итак, наша адвокатская практика не является высококвалифицированной работой. Адвокат всегда имеет клиентов, соответствующих его уровню. А у меня теперь другой взгляд на репутацию. Репутация — это только мнение мира о тебе, а я достаточно опытен, чтобы знать, что мир часто ошибается. Репутация — она может исчезнуть в шуршании газет или в потоке жестяных банок на Пятой авеню. Последний счет за мою смелую хитрость составлял двадцать баксов. Макинтайр заплатил.
Рэй – любитель уюта, кальяна и развлечений! Он никогда не мечтал о путешествиях на другие планеты. Он явно не избранный и не герой. У него, как и у большинства среднестатистических жителей мегаполисов, куча проблем и недостатков. Он также из тех, кто подписывает договора, не вникая во все нюансы… И вот он попадает на Электрион, где живут разнообразные монстры, питающиеся протоплазмой. Шансы выжить колеблются около нуля. Вы никогда не угадаете чем закончится эта история! Повеселимся вместе? Содержит нецензурную брань.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.