Стена - [188]
— Какого дьявола! — рявкнул Майер. — Кто это здесь еще плавает, и с чего ты, любезный, считаешь, что я умер?
— Помилуйте, что вы! Я имел в виду совершенно другое. А ошибаетесь вы, пан, в том, что человек не может пролететь на расстояние пушечного ядра и не разбиться. Все зависит от начальной скорости, траектории полета, и от того, какова степень плотности и упругости среды, в какую попадает тело, закончив полет.
Фриц сумел развернуться, балансируя в жидком месиве, и увидел, что неподалеку над поверхностью… этого… торчит голова. Эта-то голова и разглагольствовала столь пространно, словно незнакомец читал лекцию в каком-нибудь из европейских университетов. И тут вдруг Майер узнал его.
— Чтоб мне пролететь еще дальше! Да ведь это же… это же вы, пан инженер, мсье Луазо, или мистер Лесли, или как тебя там?!
— Да, пан офицер, это я! — воскликнул англичанин, не скрывая радости. — Я видел, как вы сюда прилетели и упали, но помочь вам никак не мог. Во-первых, я не был уверен, что вы живы, а во-вторых, все равно не сумел бы вас вытащить — мне и самому нелегко выбраться… Возможно, вдвоем нам это удастся.
— А ты-то как сюда попал? — Майер опомнился от изумления. — Тоже летел по воздуху? Помнится, вы как раз мастер летать и не разбиваться. Ведь так?
— О, пан! Вам смешно, а я с ужасом вспоминаю… Нет-нет, я ниоткуда не прилетал. Я сам сюда забрался.
— Забрался в… это? Но для чего?
Инженер глубоко вздохнул.
— Видите ли… Своды подвала, в котором я был заперт, рухнули при взрыве. Со мной ничего не случилось, я выбрался из-под обломков и оказался среди поляков, которые сновали по городу, обирали и поджигали дома. Мне показалось, что кто-то из них меня узнал, по крайней мере, указал другим в мою сторону. После того, как я устроил взрыв возле того старинного корабля, король, конечно, приказал бы меня повесить… Я со всех ног кинулся бежать, набрел на это место и рассудил, что здесь панам полякам искать нечего. Хотел зарыться в груду мусора, но оступился и оказался там, где мы с вами сейчас и находимся.
У Фрица едва не вырвалось: «Здесь тебе и место!», но так как он сам пребывал в том же самом, то сказал другое:
— Что же, местечко, хоть и теплое, но оставаться тут у меня желания нет. Я лично постараюсь вылезти, пан инженер!
Природная ловкость помогла Фрицу — он довольно быстро выкарабкался из зловонного болота и, подобрав валявшуюся среди мусора тряпку, кинул ее конец мистеру Лесли:
— Хватайся!
Спустя несколько минут оба благополучно выкарабкались на груды относительно сухого мусора. Лесли, бултыхавшийся в выгребной яме несколько дольше, тут же улегся плашмя, а Майер сперва попытался сколь можно отряхнуться. Но поняв, что эти потуги тщетны, немец вытащил кинжал, разрезал завязки своей кирасы и с наслаждением из нее выбрался. Странно, что доспехи сразу не утянули его на дно ямы.
— Ну, ты там как? — спросил он англичанина. — Вставай, пошли отсюда.
— Зачем, пан? — вновь испугался Лесли. — Пока светло, безопаснее будет оставаться здесь: вдруг нас заметят поляки?
— Пока светло?! — обозлился Фриц. — Да ведь это значит, мы будем торчать среди этой вони целые часы!.. Впрочем, если тебе угодно, оставайся, а я пошел.
— О нет, нет, пан, я с вами! А куда вы…
— К Днепру. Господа поляки проделали для нас в Стене широчайший проход. Посмотрим, есть ли кто у реки, и если нет, спустимся и, прежде всего, отмоемся. А уж там станем решать, что дальше.
— Ох, герр командир, во всей этой вашей авантюре с мытьем меня радует только то, что не придется перебираться через Стену.
Немец рассмеялся:
— А нам-то что? Мы с тобой, оказывается, очень неплохо летаем. Причем, я умею летать дальше тебя.
Сейчас он и сам уже понимал, что с ним произошло. Стреляя в ближайшую пороховую бочку, он стоял на лестнице, ведущей в неглубокий погреб, можно сказать, стоял еще в дверях. Взрывная волна, подхватив, швырнула его в дверной проем, и он, вероятно, упал бы на землю или разбился бы в лепешку о стену ближайшего терема, но тут взорвались все остальные бочки. Новая, в десятки раз более сильная волна, подхватила летящего, подкинула высоко над землей. Будь он еще возле самого подвала, его, скорее всего, разорвало бы в клочья, а так — просто понесло и закинуло в то, пожалуй, единственное место, где оставался шанс упасть и не разбиться.
Покидая крепость, он невольно обернулся и бросил взгляд назад, на павший город. Смоленск был затянут дымом пожаров. Что-то заставило Фрица рискнуть и взбежать вверх на уцелевшую Стену по пологому скосу пролома. Напрасно ныл и причитал оставшийся внизу его спутник.
Со Стены открылась страшная картина. Взрывы пороховых погребов разрушили все постройки в центральной части. Над Соборной горкой возвышались остатки некогда величавых стен Мономахова собора… Рухнувший набок купол уткнулся в землю, но крест, должно быть, не сломался, в лучах солнца он горел золотым огнем.
Впервые в жизни Фриц, повидавший и не такие разрушения, вдруг почувствовал, как сжало горло. Словно увидал захваченным и оскверненным свой родной город…
За пределами крепости поляки им встретились только мертвые. Фриц с помощью Лесли снял наиболее уцелевшую и наименее перепачканную одежду с двоих, подобрал их оружие, и они спустились к самой к реке. Берег был пуст.
Если вы закончили школу до 1985 года, читали мемуары Жукова и других наших полководцев, «Горячий снег» и «Брестскую крепость», смотрели в кино «Освобождение» и «А зори здесь тихие», эта книга все равно будет для вас любопытна и полезна.Если позже — вы в основном читали о войне Виктора Суворова и Марка Солонина, а ваше представление о Великой Отечественной основано на сериалах «Штрафбат» и «Диверсант», фильмах «Спасти рядового Райана» и «Бесславные ублюдки», — эта книга вам просто необходима.Где правда — выводы делать вам.Читайте.
Люди склонны думать о себе хорошо. Обычно даже лучше, чем они есть на самом деле. Это относится и к целым народам, всегда старающимся сформировать о себе самое положительное мнение. Но только не к русским, с удивительным мазохизмом культивирующим о себе самые негативные стереотипы, причем со ссылкой на классиков: все, мол, «пьют», «воруют» (Карамзин), «ленивы и нелюбопытны» (Пушкин), хотят, чтобы у них, Емель, все было «по щучьему веленью»…Так правда ли это все или мифы? Откуда это пошло? Сами про себя придумали, или подсказал кто? Есть ли у этих утверждений историческая основа и какая? А как с теми же проблемами обстоит дело в «цивилизованных» Европе и Америке? И главное – в чем опасность такого поразительного самоуничижения для современного ДУХА НАЦИИ, для нашей сегодняшней жизни?Давайте окунемся в нашу историю и постараемся разобрать самые живучие, самые яркие и самые нелепые МИФЫ О РОССИИ.Издание предназначено для самого широкого круга читателей.
Каждый ваш шаг, тем более каждая ваша покупка (а конечная цель любого РRщика - всегда что-то вам продать, будь то сникерс или кандидат в депутаты) - есть результат сложного взаимодействия ваших собственных чувств, эмоций и убеждений и чужих, вам навязанных. Проблема в том, что обычный человек никогда не разберется, где его "собственные" мысли, а где те, которые ему исподволь "впарили". Точнее, "впиарили". Прямой интерес любой власти - заставить вас как избирателя и налогоплательщика вести себя так, как нужно ей, этой самой власти.
Русская история таит в себе много неожиданного: скелеты бывают спрятаны и в книжном шкафу… Здесь собраны самые интересные эпизоды и самые важные заключения. Благодаря новому изданию у вас, читатель, есть возможность познакомиться со всеми мифами о России быстро, легко и, надеемся, с удовольствием.«Мифы о России» были признаны «Коммерсантом» самой популярной исторической книгой современной России, Михаил Леонтьев назвал их самым толковым пособием по западной русофобии, а Николай Расторгуев сказал, что они должны быть в школьной программе.
Россия никогда не имела демократической традиции и поэтому не может существовать без «сильной руки». Вся ее история: от князя Святослава до Суворова и Жукова, от щита над вратами Царьграда до казаков в Париже, советских танков в Вене и ракет на Кубе — это история непрекращающейся военной экспансии военно-бюрократического государства.Сожжены и вырезаны Новгород и Казань, украден у татар Крым, разделена и обезглавлена Польша, закабалены свободолюбивые народы Кавказа, царскими колониальными войсками покорены независимые ханства Средней Азии.
Что у нас самое главное в русской жизни? Что «воруют-с». Все. воруют-с. Везде воруют-с. Всё воруют-с. Нормальнейшее повседневное явление.Национальная русская черта с давних пор — даже не со времен Карамзина и его «Воруют-с...», а еще раньше, с эпохи кормлений — это всеобщее воровство и взяточничество. И любой всплеск криминала и коррупции — лишь продолжение нашей старинной национальной традиции.Вот с этим тезисом об извечном русском воровстве в этой книге мы и будем спорить. Автор будет доказывать, что если так отчасти и есть сейчас, это совсем не значит, что так было всегда и что по-другому быть не может.Читайте, думайте, спорьте!
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.