Стелла искушает судьбу - [4]

Стелла тихо ахнула.

Огульников вальяжно прошел мимо, слегка помахивая зажатой в руке газетой. Он не преминул окинуть смутившуюся Стеллу снисходительным взглядом записного красавца.

Ирина больно сжала руку девушки:

— А вот от этого, дорогуша, держись подальше…

— Ты хорошо его знаешь?

— К счастью, не я.

Стелла уставилась на нее в недоумении. Ирина недобро усмехнулась:

— С ним была оч-чень хорошо знакома одна моя подруга. Нелли… Представляешь, ей потребовался год, чтобы зализать сердечную рану, восстановить душевное равновесие и выпутаться из всех неприятностей, которые по его милости свалились на ее голову. Не считая развода с мужем, мизинца которого этот гад не стоил… Впрочем… По-моему, все, что я говорю, для тебя — глас вопиющего в пустыне… У тебя конечно же есть свое мнение на этот счет. Только помни, актеры — это вовсе не те люди, которых они играют на экране. В жизни человек может быть немыслимой сволочью, но иметь при этом амплуа благородного отца или…

— Ирина! Я тебя везде ищу, а ты… — Взмокшие от пота волосы Светланы Ивановны прилипли к ее исчерченному морщинами лбу. — Идем, Михаил ждет. И девочку возьми…

Ирина пожала плечами:

— Да мы как пионеры, Света! Всегда готовы.

* * *

Светлана Ивановна повела их в самый дальний конец коридора. Стелла отметила, что стены его оклеены дорогими полосатыми обоями под старину и повсюду висят картины — офорты, нежные акварели, небольшие натюрморты, написанные маслом. Иногда встречались зеркала в тяжелых рамах с витыми «подсвечниками», которые вместо свечей венчали матовые лампочки-миньоны. Ковровая дорожка под ногами гасила звук шагов.

Они остановились перед дверью, в которую Светлана Ивановна постучала с некоторой безуспешно скрываемой робостью.

— Д-да, да!

Стелла затаила дыхание и шагнула через порог вслед за Светланой Ивановной и Ириной.

В величественно-пышном, обитом бархатом кресле под неприлично роскошной пальмой, возвышавшейся над грандиозной кадкой, восседал РЕЖИССЕР.

Было ему лет сорок с небольшим, лысина у него намечалась, но только едва-едва, он курил сигарету за сигаретой — окурки уже не умещались в громоздкой стеклянной пепельнице, стоявшей на углу полированного стола. И выглядел он, с точки зрения Стеллы, совершенно несолидно.

— Так-так, — сказал он. — Замечательно. Я, как всегда, в восторге от ваших предложений, Света.

По тому, как он это сказал, Стелла поняла, что ничего замечательного в предложениях Светланы Ивановны, причем как всегда, нет, что режиссера все не устраивает и что ее, Стеллу, сейчас отсюда выгонят с треском. Она приготовилась к самому худшему и решила, что в крайнем случае попросит у Ирины трояк на дорогу, а добравшись до вокзала, всеми правдами и неправдами поменяет билет и уедет в Пермь… Мельком взглянув на Ирину, она вдруг поразилась тому, как изменилось лицо ее новой приятельницы. Такое мягкое, будто излучавшее доброту, скрываемую легкой насмешливостью, оно сейчас было холодным, напряженным и даже… даже надменным.

Светлана Ивановна суетливо затараторила:

— Вот, Ирочку я планировала на Маньячку, а… а девочка… Посмотрите, как она похожа на Полину Загурскую… Ведь просто чудо!

Режиссер фыркнул и, взяв со стола какую-то, по формату похожую на детскую, книжечку, протянул ее Ирине:

— Ознакомьтесь. Не думаю, что вам понравится предложение Светы.

Ирина, мрачно усмехнувшись, взяла книжечку и вышла за дверь со словами:

— Я так и предполагала.

— Света! Когда ты начнешь думать? — устало вздохнул режиссер.

— А что? Она неплохая актриса. Изобразит…

— Да тут что ни изображай! У нее в глазах Северный полюс! Если такая и кинется на мужика, у того первая мысль возникнет: а не зарезать ли эта ведьма его нацелилась? Мне нужна страсть! Страсть престарелой женщины… Бросающейся на всех подряд…

— Ну, гримерша у нас, слава Богу, прекрасная…

— А глаза этой твоей протеже платочком закроем? Если она согласится, объясняться с ней сама будешь. Она меня не устраивает! Что, мадам совсем на мели? Пусть остается в групповке…

Стелла, на которую просто не обращали внимания, стояла переминаясь с ноги на ногу и уже готова была заплакать. Если уж Ирина ему не подошла, то что о ней-то говорить?

Наконец о девушке вспомнили.

— Сколько весишь? — небрежно бросил режиссер.

— Я? Семьдесят два.

— К июню похудеть до шестидесяти двух. Будешь дублершей. А пока — в групповку. Волосы не перекрашивать. Переодеть. Ставить подальше от героини. Все.

— Иди-иди, — подтолкнула ошеломленную Стеллу Светлана Ивановна, — и Ирину пригласи.

Но Ирина уже сама, постучав, входила в номер:

— Это мне не подходит. Вам нужна Алла Извекова. У меня есть ее телефон.

Режиссер посмотрел на нее с интересом:

— Вы предлагаете на эту роль другую актрису? Я вас правильно понял?

— Абсолютно. Светлана Ивановна, тут какой-нибудь автобус поблизости останавливается?

— Подождите! — В лице так и распространявшего вокруг себя ореол начальственности, хорошо осознаваемой гениальности и неприступности режиссера вдруг мелькнуло что-то человеческое. — Это все равно небольшая роль. Есть варианты. Вы можете сыграть и другую пациентку…

— Там нечего играть. Просто стоять перед камерой может кто угодно.