Стелла - [10]

Цецилия. Уедем?.. Дай сказать разумное слово!

Фернандо. Уедем! Не надо ничего говорить!.. Да, мои милые, уедем!

Цецилия и Люция уходят.

(Один.) Уедем?.. Но куда, куда? Удар кинжала — вот исход, он положил бы конец всем страданиям, вверг бы меня в бесчувствие туманного небытия, а за это я отдал бы сейчас все!.. Ты снова несчастен, Фернандо. Вспомни те счастливые дни, когда ты, всем удовлетворенный, противостоял несчастному, желавшему сбросить с себя бремя жизни! Как ты себя чувствовал в те счастливые дни, а сейчас?.. Да, есть счастливые, есть счастливые люди!.. Найди я ее часом раньше, я был бы спасен. Я не свиделся бы со Стеллой, она не свиделась бы со мной; я мог бы убедить себя: «За эти четыре года она позабыла тебя, притерпелась к своему горю». А теперь как я предстану перед ней, что скажу? О, вина, вина моя, каким тяжким бременем ложишься ты на меня в эту минуту. Покинуть обеих милых сердцу! А я в ту минуту, как снова обрел их, сам себе не мил, сам себе жалок. Сердце разрывается!..

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

УСЫПАЛЬНИЦА В САДУ СТЕЛЛЫ

Стелла(одна). Здесь все в цвету, в еще более роскошном цвету, чем обычно, здесь, в дорогом сердцу месте, где я лелеяла надежду обрести вечный покой!.. Но теперь ты уже не влечешь меня, холодная, рыхлая земля — я содрогаюсь при мысли о тебе. Содрогаюсь!.. Ах, не раз в часы мечтаний в своем воображении я уже рисовала себя облаченной в саван, равнодушно стоящей у глубокого склепа, сходящей в могилу, где под твоим вечно живым покровом дано будет успокоиться моему страждущему сердцу. Там тление, подобно ласковому дитяти, высосет мою переполненную горем грудь, и мое существование разрешится отрадным сном небытия… А сейчас… Солнце, ты светишь с небес на усыпальницу!.. Вокруг меня так светло, так просторно, и я этому рада! Он вернулся! И, как по мановению чьей-то руки, весь мир вокруг меня преисполнился любовью… и я — сама жизнь… С его поцелуями я буду впивать новую, теплую, пламенную жизнь! Жить у него… при нем… с ним… жить с неослабной силой!.. Фернандо!.. Он идет! Тише… Нет, мне почудилось! Здесь, здесь мы встретимся, здесь, у моего увенчанного розами алтаря, среди кустов роз! Эти бутончики я сорву для него… Здесь! Здесь!.. А потом введу его сюда, в мою обитель. Как хорошо, что, несмотря на тесноту, я устроила ее на двоих. Там обычно лежала моя книга, стояла чернильница… Ни книг, ни чернильницы теперь не надо!.. Только бы он пришел!.. Уже опять одна! Ведь он же снова мой? Ведь он же здесь?

Входит Фернандо.

Где ты задержался, любимый мой? Где ты был? Я так долго, так долго одна! (Испуганно.) Что с тобой?

Фернандо. Меня расстроили обе приезжие… Старшая — славная женщина, но она не хочет остаться, не хочет сказать почему, хочет уехать, и все! Пусть уезжает, Стелла.

Стелла. Если ее нельзя уговорить, я не хочу удерживать их насильно. Понимаешь, Фернандо, мне нужно было общество… а теперь (обнимая его), теперь со мной ты, Фернандо!

Фернандо. Успокойся!

Стелла. Дай мне поплакать. Скорей бы прошел этот день. Во мне еще все дрожит!.. Такая радость!.. Все сразу, неожиданно!.. Ты, ты, Фернандо… И едва, едва ты… Фернандо, столько всего я не вынесу.

Фернандо(про себя). Я сам себе жалок! Покинуть ее? (Громко.) Пусти меня, Стелла!

Стелла. Я слышу твой голос, твой любящий голос!.. Стелла, Стелла!.. Ты знаешь, как радостно мне было слышать, когда ты произносил мое имя: «Стелла!» Никто не произносит его так, как ты. Вся сила любви в его звуке. Как живо помню я тот день, когда ты произнес его впервые, когда я почувствовала, что все мое счастье в тебе!

Фернандо. Счастье?

Стелла. Ты как будто подсчитываешь те унылые часы, что я грустила по тебе. Не надо, Фернандо, не надо!.. О, с той минуты, когда я впервые увидела тебя, я все ощутила по-новому. Помнишь тот день в саду у моего дядюшки, когда ты пришел к нам? Мы сидели под большими каштанами за бельведером…

Фернандо(про себя). Она терзает мне сердце! (Громко.) Помню, помню, Стелла!

Стелла. Помнишь, как ты подошел? Не знаю, заметил ли ты, что с первого же мгновения ты завладел моим вниманием? Я, по крайней мере, вскоре заметила, что твои взгляды искали меня. Ах, Фернандо! Дядя принес ноты, ты взял скрипку; и пока ты играл, я беззаботно следила за тобой взглядом, всматривалась в каждую черту твоего лица, и вдруг… во время неожиданной паузы, ты взглянул… на меня! Наши глаза встретились! Как я покраснела, как отвела свой взор! Фернандо, ты это заметил, ведь я же чувствовала, что с той минуты ты часто глядел поверх нотного листа, часто сбивался с такта, что вслед за тобой ошибался и мой дядя. Каждый неверный удар смычка трогал меня до глубины души. Ни разу еще не была мне так сладостна чья-то рассеянность. За сокровища всей земли я не решилась бы взглянуть тебе в лицо. Я вздохнула и ушла.

Фернандо. Ты помнишь все до мельчайших подробностей! (Про себя.) Какая злополучная память!

Стелла. Иногда я себе удивляюсь, отчего так люблю тебя, что сама себя не помню, когда я с тобой; но все у меня перед глазами так живо, словно это было сегодня! Как часто я сама себе все рассказывала, да, Фернандо, очень часто! Как ты и моя подруга, с которой ты познакомился раньше, искали меня, как вы бродили по боскету, как она звала меня: «Стелла», — и ты звал: «Стелла, Стелла!» В то время я еще почти не слышала твоего голоса, и все же сразу узнала, что зовешь меня ты. И как вы меня нашли и как ты взял мою руку! Кто был больше смущен, ты или я? Смущение одного передавалось другому… И та минута положила всему начало; хорошая моя Сара тогда же, в тот самый вечер, так и сказала… Какое блаженство быть в твоих объятиях! Ах, если бы Сара могла поглядеть на мое счастье! Она такая добрая душа. Она пролила много слез, когда я заболела, заболела любовью к тебе. С какой радостью я взяла бы ее с собой, когда ради тебя оставила все!